Гордон Чайлд: Расцвет и падение древних цивилизаций. Далекое прошлое человечества

В Британии также ухудшение городской жизни не менее явно проявилось в последней четверти III века. В Веруламии (Сент-Олбанс) городские стены разрушились, театром перестали пользоваться. В Роксетере (8 километров юго-восточнее Шрусбери) городской центр сожгли и не восстановили. Приведенные факты показывают разрушение среднего класса, по крайней мере за счет использования первичных производителей.

Теперь, как утверждает Ростовцев, «развитие производства в греческий и эллинистический периоды связывалось с постоянным увеличением потребности в товарах. После 125 года рынок, связанный с промышленностью, ограничился городами и прилегавшей к ним территорией. Теперь будущее производства зависело от покупательной способности населения.

Пока же покупательные возможности городской „буржуазии“ снижались и ограничивались, а городской „пролетариат“ явно становился беднее. Материальное благосостояние городского населения улучшалось очень медленно, если оно и происходило вообще».

«Когда же были достигнуты пределы ойкумены, производству пришлось более активно начать использовать внутренний рынок и расширяться, чтобы его достижениями смогли пользоваться низшие классы. Все это, конечно, требовало улучшений в социальной структуре империи».

Не сумев стимулировать покупательную способность городского пролетариата и крестьянства, средний класс владельцев мастерских, купцов и владельцев лавок, получавших такую выгоду от римского мира, теперь осознал, что зависит от рабочего класса. Неудивительно, что они стали ограничивать свои семьи, как и их предшественники в эллинистической Греции. Только большие землевладельцы избежали этого, вернувшись к самообеспеченности неолита.

К 250 году все признаки процветания исчезли. Крах римской экономики сделался очевидным. Он проявился в упадке плодовитости, столь примечательном во всех классах населения поздней империи. Экономически, равно как и научно, классическая цивилизация умерла за 150 лет до того, как вторжение варваров из Германии полностью разрушило политическое единство империи и формально способствовало наступлению Темных веков в Европе.

В эти 150 лет поздние правители предприняли героическую, хотя и тщетную попытку спасти машину цивилизации, оживив режим восточной централизации, часто ошибочно называемый государственным социализмом. Сегодня следует употреблять более подходящий термин из-за национал-социалистов, использовавших почти идентичные методы, чтобы утвердить устаревшую социальную систему.

Обнищание империи и депопуляция населения сказывались на самом государстве. Огромная постоянная армия оказывалась необходимой, чтобы защищать огромную империю от опустошительных вторжений германцев (и других племен, иранских и славянских. — Ред. ) с севера и завистливых кочевников восточных и южных степей (а также постоянных войн на Востоке с Ираном — сначала в виде Парфянского царства, затем в лице Сасанидского Ирана. — Ред. ).

Армию приходилось вооружать и обеспечивать жалованьем, стоимость ее содержания увеличивалась, поскольку императорам приходилось нанимать варваров из-за границы, чтобы восполнять недостачу местных рекрутов. Администрация и сбор налогов требовали устройства огромной и дорогостоящей гражданской службы.

Императоры тратили огромные суммы на общественные работы, которые оказывались действительно необходимыми, как дороги, виадуки и другие жизненно важные сооружения. Однако деньги тратились и на совершенно бесполезные предметы роскоши. Пока экономическая система расширялась, она легко преодолевала напряженные моменты, но когда она достигла своей вершины, как уже отмечалось, разница между доходами и расходами стала заметной.

Уже Нерон постарался покрыть дефицит, снижая качество монет, чтобы заплатить за предметы роскоши, доставлявшиеся для плутократии с Востока, что поставило в затруднительное положение казначейство.

В III веке дефицит стал нарастать в ходе гражданских войн, когда армии развернули от защиты границ на поддержку притязаний соперничавших претендентов на императорский трон. Все это легло необычайно тяжелым бременем на городскую буржуазию, и как раз в то время, когда ее платежная способность падала благодаря растущей самообеспеченности манориальных поместий.

Должности магистратов, которых ранее добивались ради получения почестей, становились обременительной обязанностью из-за того, что их делали ответственными за выплату городских налогов. Теперь магистраты начали принуждать всех, кто, по их мнению, должен был платить государству.