Нора Букс - Эшафот в хрустальном дворце - О русских романах В. Набокова

Так, именно пушкинские строки, в свою очередь, служат указанием на скрытый, неназванный образ Машеньки — розы.

Обнаружение адресата набоковской аллюзии (маршрут героя — маршрут Ганнибала) чрезвычайно важно для взгляда на структуру романа. Исследователи «Машеньки» отмечали «нестрогую рамочную конструкцию» произведения, «где вложенный текст — воспоминания героя — перемешан с обрамляющим — жизнь героя в Берлине» [69] Левин Ю. Заметки о «Машеньке» В. Набокова… С. 22. .

Представляется, однако, что истинная рамка романа «Машенька» построена Набоковым гораздо искуснее. Ее роль исполняет пушкинский текст. Первый роман молодого литератора начинается эпиграфом из 47-й строфы первой главы «Евгения Онегина» и заканчивается аллюзией на 50-ю строфу первой главы пушкинского романа в стихах.

Второй роман Набокова-Сирина «Король, дама, валет» был напечатан в Берлине эмигрантским издательством «Слово» в 1928 году. В отличие от романа «Машенька» (1926), показавшегося критикам бесхитростным и традиционным, он удивил публику новаторством и оригинальностью [70] «Второй роман Сирина… была вещь весьма замечательная и своеобразная, ни на что другое ни в тогдашней, ни в прежней русской литературе не похожая». (Струве Г. Русская литература в изгнании. Париж, 1965. С. 279). . Остроту эксперименту придавало использование расхожего литературного сюжета, воспроизведенного в сниженном варианте бульварного романа. Исследователи заметили в произведении пародию, в первую очередь на «Анну Каренину» и «Мадам Бовари» [71] Мысль эта в критике держалась довольно устойчиво. Ср. две работы, написанные с разрывом почти в двадцать лет: Field A. Nabokov. His Life in Art. Boston, 1967. P. 155. Clancy L. The Novels of Vladimir Nabokov. London, 1984. P. 26. Из последних исследований набоковедов об этом романе, появившихся уже после первой публикации (1987) моей статьи, назову: Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. Ithaca, N.Y.,1989. Connolly J. W. Nabokov’s Early Fiction. Cambridge, 1992. Интересные и тонкие наблюдения, сделанные в этих книгах, лежат, однако, в стороне от предлагаемого прочтения романа. . Предлагаемое прочтение оставляет, однако, незамеченным сложный художественный механизм романа. Справедливым кажется общее указание на пародию, но осуществляется она не на внешнем сюжетном уровне, а на скрытом, глубинном уровне романной структуры.

Роман В. Набокова «Король, дама, валет» является своеобразным продолжением опыта, осуществленного в русской литературе Андреем Белым, его четырьмя Симфониями, эпическим повествованием, написанным по принципу музыкального контрапункта. Образцом для романа Набоков также избрал музыкальную модель — танец, вальс — и литературно воспроизвел его композиционную схему и структурную организацию.

В контексте обиходной жизни и в сопоставлении с ней танец представляет действие развлекательное, игровое и искусственное. Движение осуществляется чередованием фигур, набор которых заранее определен, а порядок репетитивен.

Оно подчинено звуковому сигналу, музыкальному сопровождению, которое обусловливает его размер и темп. Как известно, музыка каждого танца имеет свою ритмическую фигуру, которой соответствует фигура танцевальная. Ритмическая зависимость движения от звукового сопровождения, его хореографическая запрограммированность придает танцу характер автоматизма. А неестественность танцевального шага по отношению к ситуации бытовой оценивается как его искусственность.

Между тем соблюдение правил танца выполняется участниками с немалой долей энтузиазма, что объясняется его социальной и психологической развлекательной функцией.

Аналогом танца выступает игра, отсюда правила танца воспринимаются участниками как правила игры.

В парном танце, в частности в вальсе, игровая ситуация возникает уже при образовании пар. Танцевальная пара воспроизводит жизненную модель, соединение партнеров в танце легко прочитывается как игровая имитация любовных пар.