Михаил Кречмар - Мохнатый бог

Мощные электрические фонари, которые можно установить на ружьё, — как прибалтийская фара «Кабан» и многие сделанные по её образу и подобию самоделки — могут оказывать на медведя самое различное действие. Они могут испугать зверя, так что тот кинется опрометью бежать со «своего» нерестилища и вряд ли когда-нибудь туда вернётся; бывает, зверь, освещённый фарой, некоторое время неподвижно стоит на месте словно заворожённый. И конечно, представляет собой при этом превосходную мишень. А иногда — и мой долг предупредить об этом любителей дальневосточных сафари, — презрев всё, идёт в нападение.

Сам я наблюдал пример крайне агрессивного поведения медведицы, сопровождаемой медвежатами-сеголетками. В конце августа наш катер встал на ночлег в среднем течении реки Анадырь. На глинистых берегах мы наблюдали большое количество медвежьих следов. Поэтому когда в кустах на берегу, прямо возле места стоянки катера, послышался сильный треск, то на катере включили фару и направили её на место, откуда доносились звуки. И почти сразу из кустов послышался низкий рокочущий звук, похожий на шум лодочного мотора, работающего на холостых оборотах. В световом пятне можно было различить небольшую медведицу с маленькими медвежатами, с рёвом прыгавшую на задних лапах, но не уходившую с опасного места. Луч света буквально приводил её в неистовство. Однако никаких попыток нападения на катер она не предпринимала.

При охоте на медведя у нерестилищ крайне важно пользоваться надёжным оружием с хорошими поражающими качествами. Дело в том, что в темноте точно прицелиться удаётся далеко не всегда, поэтому необходимость во втором выстреле здесь возникает гораздо чаще, чем во всех других ситуациях. Необходимо, чтобы оружие перезаряжалось легко, имело лёгкий спуск и было сделано под мощный патрон. А в остальном — всё зависит от точности и верной руки охотника.

В прежние времена был весьма распространён на Тихоокеанском побережье России промысел медведей, пасущихся на литорали или приморских лугах со зверобойных судов или ботов прибрежного плавания. Эта охота затруднительна в первую очередь оттого, что побережье Охотского и Берингова морей почти на всём протяжении представляет собой сплошные скальные обрывы, которые делают практически невозможным причаливание на маленьком судёнышке. Поэтому стрельба по большей части ведётся непосредственно с воды, что неизбежно вызывает появление подранков и при этом используется больше патронов. Вести огонь бывает очень затруднительно, если на море заметно хотя бы лёгкое волнение — мишень постоянно «пляшет» на мушке и очень трудно выбрать момент, когда следует нажать спусковой крючок.

Тем не менее охота на морском побережье пешком чрезвычайно распространена сегодня на Дальнем Востоке, особенно во время проведения трофейных охотничьих туров.

На эту отливную полосу выходят медведи для сбора всякой обсохшей морской живности.

Дело в том, что береговая линия здесь, как правило, представляет собой открытое пространство, чётко очерченное береговым обрывом — клифом. В устьях речек находятся обширные галечниковые пляжи и косы. На участках склонов этих обрывов, обращённых к солнцу, пробивается первая весенняя травка, вдоль берега прилив и прибой натаскивает всякие разнообразные водоросли, трупы морских животных, дохлых рыб и птиц. Два раза в сутки море отступает от береговых скал на сотни метров (а кое-где — на километры). На этой полосе морского отступления — литорали — остаётся невероятное количество всяких живых существ — рачков, крабов, рыб, моллюсков. Галька побережья насквозь заселена бесчисленными рачками-бокоплавами. На обрывах размещаются огромные птичьи базары. Сами скалы в большинстве своём недоступны для хищников, но к их подножиям постоянно что-нибудь падает — яйца, дохлые птенцы, остатки рыбы. Так же как и на Чукотке, береговая линия Охотского моря представляет собой практически неиссякаемый источник пищи для медведей.

Когда медведь роется в выбросах, подойти к нему довольно просто.