Михаил Кречмар - Мохнатый бог

— Уже тогда стадо понятно, — рассказывал он мне, — что-то произошло. Снегоход так и стоял на боку, как мы его поставили перед моим уходом, снег только за ним был истоптанный. И собака себя странно повела — прижалась к моим ногам и заскулила.

Я зашёл в избу, заперся в ней. Запалил лампу керосиновую, начал пули искать. Нашёл штук двадцать пулевых патронов. Почему-то сразу понял, что это медведь. Почти не спал. Как рассвело, вышел на улицу. По снегу видно — медвежьи следы вокруг «Бурана» и волок в кусты… Видимо, зверь подкрался сзади, когда отец увлёкся ремонтом, убил его и сразу в кусты потащил.

Я эту куртину обошёл — гляжу, нет выхода из неё, стало быть, там он остался, с отцом, значит. Собаку выпустил — она на свету понаглее стала, полезла в ольху, лает. Огляделся я, присмотрел тополь поближе, большой и раскидистый. Залез на него, устроился в развилке. Вижу — медведь от собаки отмахивается, мелькнёт раз-другой и пропадает. Я стрелять начал. Мелькнёт он — я стрельну. Мелькнёт — снова стрельну. Попадаю или нет — непонятно. Двенадцать пуль потратил, потом слышу — собака рычит, треплет его мёртвого уже. Спустился — а он там тело отца прикопал ветками, а сам сверху сидел. От собаки защищал.

Как ни печально, но тем не менее нам предстоит говорить о наиболее опасной ситуации, в которой столкновение с медведем чаще всего заканчивается несчастным случаем. Я говорю о зимнем «шатании» медведей.

Самый опасный медведь называется «шатуном».

Медведями-шатунами в России называются звери, по каким-либо причинам не залёгшие в зимнюю спячку, или те, которые покинули берлогу посреди зимы, задолго до срока.

По данным зоолога С. К. Устинова, нападения медведей на человека со стороны шатунов составляют 60 процентов всех (включая и спровоцированные) случаев нападения медведей на человека. В наших же местах, на Крайнем Северо-Востоке, доля спровоцированных нападений всё же составляет не менее 70 процентов от всех несчастных случаев. Однако среди неспровоцированных нападений на каждый случай, происходивший летом, приходится две атаки шатуна.

Медведи становятся шатунами, когда они не наели запасов жира, без которых не ляжешь в берлогу, или когда спящего медведя поднимают волки, собаки или человек. Иногда медведя будит неожиданная оттепель, вроде тех, что иногда случаются даже в самом центре Сибири посреди марта или даже февраля.

Шатун — зверь, совершенно лишённый страха. Это ненормально, и такой медведь становится смертельно опасным. Шатун не видит никакой разницы между человеком и любой другой добычей, каждое двигающееся существо обозначает для него только одно — пишу. Пища для него — единственная возможность выжить. В Прибайкалье известны случаи, когда медведь, задавив оленя и подкормившись, снова укладывался в спячку.

В поисках пищи зимой медведи, теряя всякую осторожность, подходят к окраинам посёлков. В поисках добычи они забираются в сараи, где содержится домашний скот, или даже вламываются в жилые дома.

Активное преследование и засада — вот обычное поведение медведя-шатуна при охоте на человека. Оба эти способа (как, впрочем, и всё в природе) могут комбинироваться. Преследование по следу обычно сопровождается последующим подкрадыванием. На открытое нападение медведь идёт редко — лишь когда его вынуждает на это какая-то крайность. Услышав шорох или увидев приближающегося человека, медведь обычно затаивается. Нападает же, лишь когда жертва приблизится на расстояние одного-двух бросков.

Н. Сокольников пишет о шатунах буквально следующее:

«„Дикующим" медведем считают того, который не ложится в берлогу. Такой бывает очень худ и, в конце концов, гибнет от голода и холода. Такие шатуны, впрочем, чрезвычайно редки и за последние двадцать-тридцать лет известен только один случай, когда 14/27 ноября такой медведь догнал перекочёвывавших ламутов. Его убили, он оказался страшно худым и облезлым».

Один из самых первых описаний нападения шатуна на человека приведён Черкасовым в его «Записках охотника Восточной Сибири».

«В 185… году около чернинского казачьего селения, в Нерчинском горном округе, на речке Чёрной, поздней осенью остановился юртой (жилище кочующих инородцев, род пастушьего конусообразного шалаша) один орочен с семейством. Однажды он с раннего утра отлучился по своим делам в Горбиченский караул; в тот же день, по уходе его, показался огромнейший медведь в окрестностях юрты, где остановилась его жена-ороченка с детьми. Женщина, испугавшись медведя, перекочевала с этого места на другое, но медведь, преследуя её, снова появился около её юрты и не давал ей покоя. Бедная ороченка перекочевала на третье место и опять с ужасом увидела своего преследователя. Наконец, дело кончилось тем, что медведь ночью съел ороченку с детьми. Муж её, через сутки вернувшийся домой, нашёл опустелую юрту и все признаки насильственной смерти своего семейства. Распознав, в чём дело, с обливающимся кровью сердцем, явился он в соседние деревни — Оморойскую и Чёрную — и объявил о своём несчастии. Жители немедленно сбили облаву, нашли неподалёку от юрты убийцу— медведя и, в свою очередь, наказали его смертью. Это факт, который долго будут помнить жители Омороя и Чёрной, а тем более осиротевший орочен».