Эрик Дрекслер - Машины создания

К сожалению, оставление суждений экспертам вызывает проблемы. В "Совете и разногласии" Примак и фон Хиппель отмечают, что "до той степени, до которой Администрация может преуспевать в удерживании нежелательной информации в секрете и публику в неведении, благополучие общества может быть принесено в жертву с безнаказанностью для удобства бюрократов и частной выгоды." Люди у руля подвергаются большей критике, когда новое лекарство вызывает единственную смерть, чем когда его отсутствие вызывает тысячи смертей. Они и выдают неправильное регулирование соответственно этому. Военные бюрократы имеют законный интерес в трате денег, скрытии ошибок и продолжении своих проектов. Они и управляют неправильно соответственно этому. Этот вид проблемы такой фундаментальный и естественный, что больше примеров вряд ли нужно. Везде секретность и туман создают чиновникам больший комфорт; везде личная выгода искажает фактические утверждения по вопросам, касающимся общественности. По мере того, как технологии становятся всё более сложными и важными, эта модель становится всё более опасной.

Некоторые авторы рассматривают правление секретных технократов практически неизбежным. В "Создании альтернативных видов будущего" Хейзел Хендерсон доказывает, что сложные технологии " становятся по сути своей тоталитарными

" (её курсив), потому что ни избиратели, ни законодатели не могут их понять. В "Повторном посещении будущего человечества" Харрисон Браун также утверждает, что соблазн обойти демократические процессы в решении сложных кризисов приносит опасность, "что если индустриальная цивилизация выживет, она станет всё более тоталитарной по природе." Если это было бы так, то вероятно это означало бы обречённость: мы не можем остановить гонку технологий, а мир тоталитарных государств, основанный на совершенной технологии не нуждающийся ни в работниках, ни в солдатах, мог бы вполне избавиться от большей части населения.

К счастью, демократия и свобода сталкивалась с подобными вызовами в прошлом. Государства становились слишком сложными для прямой демократии, но появилась представительная демократия. Государственная власть угрожала разрушить свободу, но появилась власть закона. Технология стала сложной, но это не даёт нам никакой причины игнорировать людей, сбрасывать со счетов закон и приветствовать диктатора. Нам нужны способы, чтобы управлять технической сложностью в демократических рамках, используя экспертов как инструменты, чтобы прояснять наше видение, не давая им контроля над нашими жизнями. Но технические эксперты сегодня втянуты в систему междоусобиц между узкими группами.

Правительство и промышленность, а также их критики, обычно назначают экспертные комитеты, которые встречаются в тайне, если встречаются вообще. Эти комитеты претендуют на то, что им можно доверять, основываясь на том, кто они есть, а не на том, как они работают. Противостоящие группы нанимают оппозиционирующих нобелевских лауреатов.

Чтобы завоевать влияние в нашей массовой демократии, группы пытаются переплюнуть друг друга. Когда их взгляды относятся к обществу, они выносят их на публику путём рекламных компаний. Когда их взгляды относятся к государству, они выносят их к законодательной власти путём лоббирования. Когда их взгляды имеют драматический оттенок, они выносят их на публику через кампании в СМИ. Группы продвигают своих любимых экспертов, сражение выходит на публику и тихие учёные и инженеры тонут в шуме.

По мере того, как общественный конфликт нарастает, люди начинают сомневаться в заявлениях экспертов. Они оценивают утверждения очевидным образом – по его источнику. ("Конечно, она заявляет, что разлив нефти безопасен – она работает на Эксон." "Конечно, он говорит, что Эксон лжёт – он работает на Нейдер.")

Когда авторитетные эксперты теряют доверие, демагоги могут присоединиться к битве на равной ноге. Журналисты страждут противоречий, стараясь объективно освещать картину, и редко руководствуются техническими соображениями – выносят все стороны прямо на публику. Осторожные утверждения, делаемые добросовестными учёными создают мало впечатления; другие учёные не видят другого выбора кроме как принять демагогический стиль. Дебаты становятся острыми и гневными, расхождения во взглядах растут и дым битв затемняет сами факты. Часто за этим следует паралич глупости.