Григорий Спичак - BLOGS

Отец до Церкви так и не дошёл. Не всё сразу, но есть дети, внуки, в крови которых течёт его понимание - что такое жизнь. Как жить, когда жить нечем вообще, когда против тебя всё и все? И ещё - он помнил про смерть. Так крепко, что не скоро забудется. Смотрю в глаза своего младшего сына. Он тоже помнит, хотя, может, и не понимает до конца, откуда в нём это...

Можно ли «профессионально жить»? Точно так же, как быть «профессиональным православным». Жить можно православно. Наполняя любовью и добром, радостью бытия и незлобивостью каждую минуту, каждую встречу и серьёзные в своей бессмысленности отчёты перед начальством. Важно ярко радоваться всему. Ибо по ту сторону нашей системы координат вам обрадуются и вас полюбят ровно настолько, насколько вы любили и славили жизнь по эту.

2010 год

Известны две самые древние надписи. Обе из дошумерской эпохи, им более 7 тысяч лет. Появились они до Великого Потопа, а потом встречались во всех эпохах. Одна надпись гласит: «О Боже! Что за дети пошли непослушные...» Другая надпись: «Я голоден. Пришлите пшеницы и кунжута».

Голод и беспокойство о будущих поколениях - вот что долетело до нас из глубокой древности.

Ещё 500 лет назад, во времена Ивана Грозного, на территории нынешней Республики Коми хлеб ели пять процентов населения, да и то - преимущественно по праздникам. Основной пищей были дичь, рыба и лесная ягода. Во времена Бориса Годунова, на рубеже 16-17 веков, судя по дозорным книгам Яренского, Лоемского, Киберского уездов, хлеб сеяли в 1: 5 доле от потребности. Сеяли не всегда, потому что в четырёх годах из десяти случался неурожай, вымораживало и недозревало. Мёртвые деревни были реальностью каждые пять лет вплоть до Екатерининской эпохи, до 1776-96 годов.

Рожь и ячмень - только это было хлебом. Пшеницу на Выми, например, научились доводить и сберегать в более-менее «едо-мых» объёмах только к 1847 году (так указывают «Вологодские губернские ведомости» 1853 года). Основная доля хлебов всё-таки «торговалась». На Вятку и Чердынь шли караваны с пушниной и «питиряком» (так называли тушки мороженого рябчика), а оттуда - с порохом, сахаром и зерном.

В 1637-41 годах на Выми были такие неурожаи, что, например, в Онежье оставалось трое взрослых жителей (по дозорной книге 1608-го их было более 500 человек). Это не значит, что все умерли: часть ушла на верхнюю Вычегду и на Соли Камские, но большая часть людей, действительно, погибла. Похожий голод поразил Турью, Усть-Вымь, Княжпогост и Онежье в 1676 году. На Мезени после голодовки 1676 года оставались три деревушки, на Сысоле «збродили» (т.е. ушли) целыми кланами и родами - кто на Пермь, кто на Чердынь, кто, как ни странно, ушёл на Печору - на Север.

Хлеб - слово, ставшее символом победы над голодом, пришло к нам из Греции. Возможно, оно пришло в 13 веке после разгрома Константинополя крестоносцами, когда тысячи, десятки тысяч православных греков пытались найти спасение в славянских землях на востоке. Но, возможно, слово «хлеб» пришло и ещё раньше - из изобильных тех же греческих колоний Крыма и Черноморского побережья Кавказа. «Хлибанос» -это небольшие низкие горшочки, в которых выпекался хлеб и на стол подавался часто вместе с горшками. Посуда «хлиба-нос» - нечто среднее между розеткой и глубокой тарелкой. Не правда ли - не в похожих ли формочках и сегодня выпекают хлеб?

Некоторые филологи утверждают, что слова «хлеб», «хлябь», «лепить» и «лепота» (т.е. красиво, ладно, добротно сделанное и служащее) в славянских и праславянских истоках -однокоренные слова. Однако большинство всё-таки сходятся во мнении, что слова оказались просто похожи.

На столе средней семьи Древней Руси и вплоть до Екатерининских времён хлеб был редок и представлял собою продукт, сильно отличающийся от того, что мы сегодня называем хлебом. Это были булки из муки грубого помола, перемешанные с соломою, крапивой, ягодой и пареной репой (на праздники - с морковью), где самой муки было едва ли треть. Императрице Екатерине Великой народ наш благодарен в своём преумножении не только за административные реформы, отмену смертной казни, формирование первого бюджета (до неё годовые расходы и доходы никто не считал), но и за приток с Запада её земляков-немцев, пришедших с другим уровнем земледелия и кулинарии, бытоустройства и медицины (от гигиены до аптечного дела). При Екатерине же впервые власть стала считать трудовые ресурсы россии, в ней зарождалось понимание «человеческого фактора», а, значит, борьба с голодом была борьбой за преумножение народа российского и за благосостояние людей. К слову, за век после Екатерины население россии увеличилось в шесть раз!