Лайза Голдстайн - Рай - это сад огороженный

— Под нами Аль-Андалуз, — сказал проводник; похоже, он был рад вернуться домой. Тейп решила, что они уже у цели, но корабль летел дальше еще несколько часов. Наконец они стали снижаться и опустились достаточно низко, чтобы можно было видеть округлую тень воздушного корабля, искажавшуюся, когда она проплывала по небольшим холмам.

Вскоре под ними оказалось огромное поле. Внизу забегали люди, они хватали канаты, сброшенные с корабля. На поле находилось множество других воздушных кораблей: одни колыхались у причальных мачт, другие стартовали или опускались.

Шум моторов внезапно прекратился. Люди на земле привязывали воздушный корабль к высокой мачте. Один из воздухоплавателей сбросил из корзины веревочную лестницу; она колыхалась вместе с кораблем, но арабы начали спускаться, не дожидаясь, пока все успокоится.

Тейп сошла самой последней, ее сердце колотилось. Она была в Кордове, городе чудес, месте, о котором слышала много раз.

Проводник повел их к ряду дилижансов на краю поля. Они зашли во второй из них: внутри вдоль обеих стен тянулись мягкие скамьи с подушками, на полу был расстелен ковер. По стенам шли ряды окон, верхние части которых заканчивались арками в форме подковы. Потолки были сводчатые, как в церковных нефах.

Из первого дилижанса донесся оглушительный свисток, затем громкий рев, после чего повозка дернулась и пришла в движение. Лоутон нервно глянул в окно.

— Что за... — начал было он.

— Не беспокойтесь, — успокоил его проводник. — Это всего лишь поезд. Все повозки соединены между собой в один состав. Как верблюды в караване. Дорога проложена при отце калифа Исмаила, он хотел, чтобы с летного поля можно было отправиться прямо во дворец.

Тейп встала на коленки на мягкой скамье и прильнула к окошку. Сквозь стекло она видела прекрасно вымощенные улицы без сточных канав, крытые рынки, шелковые тенты и флаги, огромные купола зданий, о назначении которых она могла только гадать. Вдоль улиц шли ряды апельсиновых деревьев и еще каких-то незнакомых растений, напоминающих воткнутые в землю перьевые метелки для смахивания пыли.

Механическая лошадь приблизилась к поезду из боковой улицы, наездник повернул какой-то рычажок, чтобы остановить свою машину и дать поезду проехать. Небо пересекала длинная вереница воздушных кораблей, связанных канатом — нос к хвосту, как кавалькада пони.

За окном уже начинало темнеть. На улицах зажигали газовые фонари, и они же светились сквозь деревянные решетки окон.

Наконец поезд остановился, они вышли из дилижанса и оказались в большом помещении. Поначалу Тейп глазам не поверила, таким богатым было здешнее убранство — каждый дюйм стены и потолка покрывали филигранные узоры из звезд, кристаллов, лун и цветов. Потолки покоились на резных колоннах, а двери и окна увенчивались такими же арками, как и в дилижансах поезда. И все сверкало яркими красками, золотом, киноварью, полуночной синевой, сияло, как ларец с самоцветами.

Впрочем, им не дали времени оглядеться. Другой проводник провел их по коридорам и анфиладам залов, каждый из которых был еще больше и изощреннее украшен, чем предыдущий. Они миновали несколько закрытых дверей, которые сторожили вооруженные мечами гомункулусы. Наконец проводник открыл очередную дверь и жестом пригласил Лоутона войти.

Замешкавшаяся Тейп все же вовремя вспомнила, что она является как бы слугой Лоутона, а потому должна идти с ним. Проводник провел ее в небольшую комнату, смежную с комнатой Лоутона и тоже нашпигованную чудесами, но у Тейп уже не было никаких сил их разглядывать. Она рухнула на мягкий диван и тут же уснула. Наутро Лоутон разбудил ее громким стуком в дверь.

— Эй, Тейп! — крикнул он. — Ступай, принеси мне ночной горшок — я что-то никак не найду его в своей комнате.

Тейп со стоном поднялась. Вчера она свалилась в постель, не раздеваясь, и теперь ее грудь горела под тугими повязками. А она не могла их ослабить.

Она прошла в комнату Лоутона. Как он и сказал, ночного горшка нигде не было видно. Тейп открыла еще одну дверь, ведущую из комнаты, и ей предстало небольшое помещение с большой чашей посередине, напоминающей именно ночной горшок и заполненной водой. Непонятно было только, зачем чашу прочно приделали к полу.

Тейп пригляделась и увидела цепочку, свисающую с бака над чашей. Она потянула цепочку и вздрогнула, когда вода с шумом закружилась и втянулась внутрь чаши.

— Вот, потяните за цепочку; когда сделаете свое дело, — объяснила она Лоутону, указывая на конструкцию.