Нэнси Голдстоун: Четыре королевы

В раннем детстве воспитание четырех сестер сводилось к умению вести себя, как подобает знатным дамам. Они умели держать спину прямо, сопровождая родителей к мессе, и выучили наизусть все молитвы. Ради спорта они ездили верхом и охотились с соколами — соколиная охота была очень популярна в XIII столетии; один император даже написал о ней книгу. Они учились танцевать и играть в шахматы, слушали рассказы трубадуров и мечтали о Ланселоте и Гвиневере.

В те годы Маргарита и Элеонора, при разнице в возрасте всего два года, были неразлучны — Санча и Беатрис были слишком малы и не годились, чтобы играть с ними. Маргарита характером напоминала мать. Она была терпелива, умна, прилежна и ответственна, ей было свойственно жесткое, сильно развитое чувство справедливости. Элеонора была более вспыльчива и непостоянна. Как часто случается между первым и вторым ребенком в семье, она и восхищалась замечательной старшей сестрой, и состязалась с нею. Их личные качества взаимно дополнялись, и дружба, возникшая в годы детства в Провансе, сохранилась до взрослых лет. Маргарита и Элеонора всегда были ближе друг к другу, чем к Санче или Беатрис.

В их жизни было много веселья, достатка и досуга. Двор Раймонда-Беренгера V и Беатрис Савойской отличался изысканными манерами и большими расходами. Граф был важным сеньором, а в XIII столетии важным сеньорам полагалось жить на широкую ногу. Обильная пища и подарки гостям также считались признаком истинной знатности. Один трубадур привел обеденное меню, которое, по его мнению соответствовало бы статусу его покровителя; поэт рекомендовал подавать к столу восемнадцать блюд, включая оленину, жаркое из дикого вепря, уток, каплунов, кур, рыбу, пирожки, фрукты, пончики и вино с пряностями. Другой трубадур рассказал об одном виконте, который пользовался лопаткой, чтобы подавать гостям бесценный по тем временам перец, и велел топить камин не дровами, а орехами, чтобы доказать, что он — настоящий аристократ, а не какой-нибудь неотесанный мужлан.

Раймонд-Беренгер V и его семья полностью подчинялись этой культуре сознательной расточительности. Они принимали гостей часто и с размахом. «Граф Раймонд был сеньором высокого рода… мудрым и учтивым, благородным и добродетельным. В свое время совершал он достойные уважения поступки, и к его двору съезжались все знатные особы Прованса, и Франции, и Каталонии, прослышав о его любезном обхождении и благородстве», — писал средневековый хронист Джованни Виллани. Среди многочисленных гостей бывали и братья его супруги.

Граф содержал большую свиту и награждал своих слуг деньгами и одеждой. Его дочери носили платья из дорогой красной ткани, с длинными рукавами, пришнурованными у плеч, сверху набрасывалось сюрко из зеленого шелка. Белые перчатки предохраняли их кисти от загара. Когда они были еще детьми, их волосы, согласно обычаю распущенные по плечам (только замужние женщины заплетали косы и прятали их), украшали нарядные гребни с драгоценными камнями [5] Длинные рукава, прошнурованные на плечах — явный анахронизм. Такая мода существовала на полстолстня раньше и вновь возникла сто с липшим лет спустя. Основной комплект одежды XIII века (и мужской, и женской) состоял из нижней рубашки, котты и сюрко. Котта (платье, туника) шилась цельнокроеной (без плечевых швов), с рукавами, широкими у плеча и суженными к запястью. Покрой был одинаков у всех, но длина одежды у мужчин была до середины икры (и дополнялась штанами), а у женщин — до полу. Длинные открытые рукава считались проявлением греховности и не поощрялись церковью. Сюрко имело тот же силуэт, но с широкими проймами вместо рукавов и надевалось сверху. Гребни с самоцветами — также маловероятная деталь. Незамужние девушки носили волосы распущенными, о чем свидетельствует множество сохранившихся статуй и миниатюр. Прическе придавался символический смысл. Волосы лишь изредка скрепляли обручами либо лептами. Закрепить гребень на такой прическе явно невозможно. Тс же гребни, которыми просто расчесывали волосы, судя по археологическим находкам, были очень простыми, сугубо прагматическими предметами, самые дорогие делались из кости с узорной резьбой. Кость самоцветами также не украшали. Кстати, самоцветы в то время только слегка шлифовали, но не гранили — техника огранки была освоена намного позже. (Прим. перев.). .

У сестер не было никаких повседневных забот, им не назначали никакой работы. Знать давно уже осознала себя как класс, отделившийся и возвысившийся над презренными вилланами-земледельцами, но Раймонд-Беренгер Прованский пошел дальше других, установив ряд законов, вводящих в принцип дистанцию между дворянством и прочими обитателями страны. Провансальским рыцарям запрещалось исполнять сельскохозяйственные работы — то есть пахать, копать землю, носить дрова или возить навоз. Знатная женщина теми же законами определялась как «та, которая не стоит у печи, не ходит к реке стирать и не бывает на мельнице»[6] «Грязной» физической работой знатных девушек, как и дам, разумеется, никто не нагружал. Однако они обязательно учились шить, вышивать, иногда и прясть. Живя в окружении почти постоянно воюющих мужчин, рожая детей при почти полном отсутствии медицинской помощи, знатные дамы должны были обладать определенными знаниями о врачевании, т. е. уметь делать перевязки, составлять отвары лекарственных трав и т. п. Этому обычно учили опытные старые женщины, зачастую матери. Курс обучения девушек в культурной семье включал чтение, письмо на родном и латинском языке, католический катехизис (они должны были знать не одну молитву, а весь чин службы, и выучить его наизусть), обязательные знания родословных и геральдики. Обучение танцам и верховой езде также требовало времени и физических усилий. Если учесть, что о замужестве заговаривали, когда девочкам исполнялось 11–12 лет, то обучение было интенсивным, они проводили за этими занятиями по нескольку часов в день с пятилетнего возраста. Развлечения на самом деле были не так часты, как кажется автору, зато люди умели их ценить. (Прим. перев.). .