Нэнси Голдстоун - Четыре королевы

Несколько слов о переводе имен. Имена европейских владык по-русски традиционно передаются в особой форме: человек по имени Charles будет зваться Шарль (если он француз), Чарльз (если он англичанин), но Карл — если он король (или принц) Англии или Франции. Аналогично передается имя Henry: Генри — английское, Анри — французское, Генрих — королевское, для John — Джон, Жан, Иоанн. Когда подключаются еще и немецкие персонажи, оказывается, что William — это Уильям по-английски, Гильом по-французски, Вильгельм — по-немецки. Те же закономерности касаются и имен римских пап.

Алина Немирова

Посвящается Ларри и Эмили

Париж, Рождественские торжества при дворе, 1254 год. Под пение труб и колокольный звон блестящая процессия продвигалась по улицам французской столицы.

Ее возглавлял не один монарх, а целых два — Людовик IX, король Франции, и Генрих III, король Англии — со своими супругами Маргаритой и Элеонорой. Все ехали верхом; поблескивали золотом шпоры и уздечки, плащи дам были подбиты горностаем. Сразу за ними ехала Санча, графиня Корнуэлльская, жена графа Ричарда, пожалуй, богатейшего человека в Европе, а далее следовали Карл Анжуйский, правитель Прованса, самый могущественный и честолюбивый вассал Людовика, и его жена Беатрис. За ними стройными рядами двигалась тысяча рыцарей, по большей части из свиты графини Корнуэлльской; средневековый хронист с почтением отметил, что рыцари «ехали на наилучших лошадях, с красивой упряжью, богато разодетые, так что французы не могли не восхищаться ими». В самом конце процессии тянулись повозки с багажом, на них громоздились сундуки с тонкими шелками и украшениями из золота и серебра, предназначенными к раздаче в качестве рождественских подарков на пиру, которым на следующий день должен был завершиться праздник.

Горожане Парижа, так же разряженные в пух и прах, толпились на улицах, оттесняя друг друга, чтобы взглянуть на знаменитостей, поскольку «новизна этого шествия вызывала великое удивление». Даже суровые клирики Парижского университета, самого знаменитого учебного заведения XIII столетия, поддались любопытству, оставив свои диспуты об Аристотеле и Петре Ломбардском [1] Петр Ломбардский (лат. Petrus Lombardus, ок 1100–1160) — знаменитый схоласт-богослов. Родился в Италии, учился и был профессором в Париже, где и умер. Его самое главное сочинение, «Libri Quatuor Sententiarum» («Четыре книги изречений»), стало стандартным учебником по богословию во всех средневековых университетах. С 1220-х годов и до XVI века ни одно произведение христианской литературы, кроме самой Библии, не комментировалось так часто. К нему обращались все великие мыслители, от Альберта Великого и Фомы Аквинского до Уильяма Оккама и даже Мартина Лютера. Диспуты в университете, упомянутые в тексте, могли касаться наиболее известной и противоречивой части доктрины ученого. Он отождествлял милосердие с Духом Святым: то есть если христианин любит бога и ближних, эта любовь и есть в буквальном смысле сам Бог; человек обретает божественные черты и вовлекается в жизнь Троицы. Эта идея балансировала на самой грани ереси и не привлекла много последователей. Петр также утверждал, что брак есть слияние двух душ, и вовсе не требуется соединение тел, чтобы считать его совершившимся. Из дальнейшего текста книги нетрудно заметить, что оба эти утверждения явно повлияли на систему ценностей Людовика IX. (Прим. перев.). , чтобы, подобно простым зевакам, полюбоваться столь многочисленным собранием знати. Профессора истратили часть своего заработка на покупку свечей, праздничных одежд и цветущих ветвей, которыми они размахивали, приветствуя Людовика IX и его гостей; голоса студентов, распевающих рождественские гимны, и звон их лютен сливались с гомоном веселящегося народа, заполнившего улицы.

Кавалькада остановилась у Старого Тампля, массивного, окруженного стенами замка на окраине города — только там можно было разместить такое количество приезжих, «пожалуй, целую армию», как заметил хронист. Король Англии, растроганный восторженным приемом, велел объявить, что завтра будет угощать не только избранное общество приглашенных дворян, но и всех бедняков Парижа. Бедняки решили поймать короля на слове, и наутро у его дверей яблоку негде было упасть. Но никого не прогнали; всем желающим были выданы жареное мясо и рыба, а вино, по общему мнению, было превосходным.