Герхард Менцель - Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера

Во время работы он сидит на обитой черным кушетке. Кроме нее, в комнате стоят сосновый стол «для писания и пачкотни», жесткие стулья и испытанный стеллаж, с которого он может, не поднимаясь, доставать выписки, справочники, копии писем. Он сидит здесь изо дня в день с половины седьмого утра до пяти вечера. Сюда ему приносят утренний кофе, затем необходимое для работы пиво. Лишь обедать он приходит в комнату жены и после обеда читает «Рейхсанцайгер». Вечером навещают или принимают знакомых: геолога Гейма (брата знаменитого берлинского врача) — он живет в доме напротив, — графиню Шлабрендорф, которая, заранее съездив в Майнинген, сняла для супругов квартиру, а теперь опять собирается замуж, или Георга I, герцога земли Саксония-Майнинген, человека «знающего и доброго», но «далекого от поэзии и философии», с которым он, как постоянно заверяет в письмах к Отто, обращается как с ровней. Приглашения во дворец он часто отклоняет; когда же принимает их, то приходит и уходит, когда хочет, а узнав от герцога, что тот собирается построить для него дом, он с испугом отказывается: он не собирается оставаться в Майнингене вечно. Ему не хватает бесед с друзьями. Да и пиво здесь неважное.

Вот уже восемь лет Жан-Поль дружит с Эмануэлем Осмундом, байройтским евреем, который выбился из разносчиков в коммерсанты. Прусские офицеры так истязали его, что он навсегда оглох. Но это не сказалось на его доброте и человеколюбии. Эмануэль его «единоверец в большей мере, чем дозволено имперскими законами» (не признающими равноправия евреев), написал Жан-Поль Генриетте Герц. Во время поездок в Байройт Жан-Поль обычно останавливается у Эмануэля. В годы странствий переписка между ними никогда не прерывалась. Теперь, в Майнингене, и позднее, в Кобурге, Эмануэль для него особенно важен: он поставляет Жан-Полю пиво. За эти годы Жан-Поль написал ему более шестидесяти писем, и лишь в нескольких из них нет упоминаний о «бальзаме для желудка», «осенней отраде», «пиве для души», «напитке забвения», «предпоследнем елее», «святой воде» (которая однажды в Кобурге приводит даже к конфликту с законом, потому что, изрядно нагрузившись, он помочился прямо на улице, за что ему пришлось заплатить рейхсталер «мочевого налога»).

Одноконная повозка доставляет бочки или ведра с байройтским, иоганницким или кульмбахским пивом из Байройта в Майнинген, и Жан-Поль впадает в небольшую панику, если бочки опорожняются раньше, чем приходит извещение о высылке очередной порции. Он снова и снова подчеркивает: этого требует искусство; некоторых эффектов не достичь без возбуждающих средств; от этого выигрывает не нёбо, а мозг. «И если оно не ударит мне 6 голову, ему нечего делать и в пузыре». Конечно, он зависит от пива, оправдывается он, но разве не каждый человек зависит от чего-нибудь, например зимой от печки? «Когда появляется пивная бочка, — писала Каролина Эмануэлю, — он радуется больше, чем когда появляется на свет ребенок… Он с нетерпением считает часы и постится в предвкушении, когда привезут пиво, и горе кучеру, если, прибыв, он слишком долго отдыхает: пиво должно быть немедленно доставлено в дом, чтобы нацедить свежую кружку».

Это пристрастие к пиву трогательно и забавно (Каролина утверждает, что она от души смеется над ним), но оно свидетельствует о таящейся опасности. Никто без причины не становится пьяницей. Здесь причина в том, что он хочет больше, чем может. Подстегивая себя, он пытается удержаться в наилучшей форме. Тот, кто полностью отдается искусству, боится пустоты, которая открывается, когда сдают силы. Длинное оправдание своего «безобразного пьянства» он заканчивает словами: «Я знаю только одно наслаждение — я всегда стремлюсь плыть на волне прилива всех сил, а отлив я жадно заполняю книгами и людьми». Но ни того ни другого — ни значительных книг, ни подходящих людей — у него нет ни в Майнингене, ни в Кобурге. Самые близкие друзья, Эмануэль Осмунд и Кристиан Отто (с первым он переписывался по личным и семейным делам, со вторым — по вопросам литературы и политики), живут в Байройте. Непонятно, почему Жан-Поль вообще откладывает переезд туда еще на три года — из Берлина он уже справлялся о стоимости жизни в Байройте. Боится окончательного возвращения на родину? Пытается продолжить период странствий, продлить молодость? Он медленно движется к обители своей старости. Медленно убеждается, что вершина славы уже позади. Некоторое время он с трудом скрывал отчаяние, а потом стал спрашивать друзей и знакомых: почему они ничего не говорят о последних томах «Титана»? Что они думают об «Озорных летах»?