Герхард Менцель - Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера

Появился принц. На нем была широкая лента и обрамленная золотым лучезарным венцом большая орденская звезда, пожалованная ему его дядей Фрицем. Словно бы он собирался позировать для портрета…

Но парик, хоть и новейшего фасона, с далеко оттопыренными буклями над ушами, так же плохо сочетался с вытянутым угловатым лицом князя, как и с на редкость тощим ликом секретаря фон Цихина.

Поначалу разговор касался малозначительных вещей. Затем все направились к столу. На первое был подан суп из ласточкиных гнезд, считающийся, как известно, деликатесом. Суп из ласточкиных гнезд? Затем слуги в ливреях внесли на серебряном подносе жареную индейку. Или фазана? А может, глухаря? Лессинг не слишком присматривался, потому что мысли его все еще занимал суп из ласточкиных гнезд.

И французское название красного вина тоже сразу вылетело у него из головы.

Что же осталось? Воспоминание о разговоре, который, как и многие благие начинания в этом герцогстве, возымел действие лишь годы спустя.

Наследный принц чрезвычайно благосклонно — он умел быть столь подчеркнуто обходительным, что Гёте впоследствии назвал его капканщиком, — осведомился о новой деятельности Лессинга. Вольфенбюттельский библиотекарь тут же протянул принцу свежеотпечатанный экземпляр своего исследования «Беренгарий Турский», а еще одну книгу передал для его отца, герцога Карла.

При этом он сказал, что его привлекла уникальность старой рукописи, а не собственно обсуждаемый предмет, ибо его излюбленные темы — все же литература и искусство и еще театр. Правда, чтобы написать этот научный трактат, ему пришлось пожертвовать целым летом и призвать на помощь все свое усердие. Но его вдохновляла мысль о том, что необычайно редкий — а возможно, даже единственный в мире — древний манускрипт принесет новую славу вверенной ему библиотеке. Теперь ученый мир узнал о разносторонности нового библиотекаря и смог оценить, что он блюдет не только и не столько свои интересы. А следовательно, к его познаниям будут относиться с должным доверием.

— Ради этого стоило стараться! — гордо провозгласил наследный принц, — конечно, мы всем покажем, чем богато наше герцогство! — Он поднял бокал и выпил за здоровье Лессинга.

Как хотелось Лессингу возразить! Не богатство князей занимало его. Он хотел нести людям знание, и посему он скороговоркой произнес, что осмеливается обратиться с предложением…

— Жалобы? — резко спросил наследный принц и повторил уже тише, но тем безразличным тоном, который выдавал привычную обыденность происходящего, — что, снова жалобы?

— Речь идет о некоем начинании, способном вызвать глубокое почтение к знаменитой библиотеке, — пояснил Лессинг и обрисовал возможность издавать время от времени вольфенбюттельские материалы — скажем, под названием «Источники по истории и литературе, из сокровищ герцогской библиотеки».

— Но? Ведь наверняка есть и какое-то но? — подозрительно произнес принц.

Лессинг без обиняков заявил, что он достаточно хорошо известей во всех немецких землях и там знают: он легко и охотно может обойтись без соавторства тайных советников.

— Вам что же, не нужны ничьи советы?

— Избавьте меня от ненужной опеки — это непременное условие успеха всего предприятия, — продолжал Лессинг; — ибо тот, кто не занимается изо дня в день вопросами, волнующими ученый мир, и кто не в состоянии постичь истинную ценность сокровищ библиотеки, тот своими советами и возражениями может лишь повредить делу. В этом со мной каждый согласится…

— А имеются ли в нашей библиотеке все еще неизвестные ценности, которые стоило бы открывать? — спросил принц.

— Да, — сказал Лессинг, а может, следовало ответить «нет»! Поди угадай, что лучше! К этому вопросу он был совершенно не готов.

— Примеры! — прервал его размышления голос принца, приведите примеры!

— Я отыскал в библиотеке до сих пор еще не опубликованное сочинение Лейбница об адских карах. Эта дискуссионная, служащая делу просвещения тема…

— Еще! — потребовал принц, ибо упоминание о вечных карах ему не понравилось, — еще! Что еще? — повторил он так, словно очень спешил.

— В Вольфенбюттеле имеются некие «Фрагменты» анонимного автора, остроумные рассуждения высокообразованного человека об истории книг Ветхого и Нового завета.

— А каково происхождение этих сочинений?

— В каждом из уже упомянутых случаев речь идет о библиотечных находках…

— И каковы ваши предположения относительно автора «Фрагментов»?