Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Можно ли серьезно требовать, чтобы за продукт, который обладает ценностью только в сто гульденов, платили в виде «справедливой заработной платы» двести гульденов? Знает ли собственник наперед, приобретет ли его продукт вообще когда-либо ценность в 200 гульденов? Не может ли он, несмотря на свое первоначальное намерение, быть поставлен в необходимость потребить или продать вино до истечения 12 лет? И не заплатил ли бы он в таком случае 200 гульденов за продукт, который никогда не имел ценности больше 100 или, может быть, 120 гульденов? А как же ему вознаграждать рабочих, производящих то молодое вино, которое он продаст немедленно за 100 гульденов? Тоже 200 гульденов? Тогда ведь он разорится. Или только 100 гульденов? Тогда различные рабочие получат различное вознаграждение за один и тот же труд, что опять-таки несправедливо, не говоря уже о том, что вряд ли можно сказать заранее, чей продукт будет продан немедленно, а чей будет сохраняться 12 лет.

Но можно идти еще дальше. Можно даже утверждать, что и вознаграждение в 200 гульденов за бочонок молодого вина еще не представляет собою заработной платы, которая не давала бы основания для упрека в эксплуатации: ведь собственник может оставлять вино в погребе не в течение 12 лет, а в течение 24 лет, и вино будет иметь тогда ценность не в 200, а в 400 гульденов. Должен ли он в таком случае «по справедливости» платить рабочим, которые произвели вино 24 годами раньше, четыреста гульденов вместо ста? Это утверждение слишком уж нелепо! А если он уплачивает первым только 100 гульденов или 200 гульденов, то он получает прибыль на капитал, и Родбертус заявляет, что он удержал часть ценности созданного рабочими продукта и сократил, таким образом, их справедливую заработную плату!

Я не думаю, чтобы кто-либо решился утверждать, будто теория Родбертуса объясняет приведенные мною и многие другие аналогичные с ними случаи получения процента. А теория, которая не дает объяснения важной части объясняемых явлений, не может быть правильной, и поэтому общее резюме ведет к тому же результату, который можно было ожидать на основании предшествовавшей детальной критики: теория эксплуатации Родбертуса неверна и в своем обосновании и в своих выводах, она противоречит самой себе и явлениям действительной жизни.

В силу характера моей критической задачи мне приходилось на предыдущих страницах указывать преимущественно только на ошибки, которые допустил Родбертус. Я считаю себя обязанным перед памятью этого замечательного человека открыто заявить, что я признаю за ним не менее выдающиеся заслуги в деле развития экономической теории; к сожалению, однако, изложение этих заслуг лежит вне рамок настоящей моей задачи.

Главным теоретическим произведением Маркса является его большое трехтомное сочинение о капитале. Основы его теории эксплуатации изложены в 1-м томе, единственном, вышедшем еще при жизни автора — в 1867 году. Второй том, изданный уже после смерти автора Энгельсом в 1885 году, по содержанию вполне однороден с первым. Менее однороден, как известно, третий том, изданный только после многолетнего перерыва в 1894 году. Многие, в том числе и автор этих строк, придерживаются взгляда, что содержание третьего тома не может существовать наряду с содержанием первого и наоборот. Но так как сам Маркс не признал этого, а, напротив, в третьем томе оставляет все еще в полной силе учение, изложенное в 1-м томе, то критика вправе и обязана, несмотря на существование 3-го тома, считать учение первого тома выражением настоящих и постоянных взглядов Маркса. Однако она также вправе и обязана приводить в соответствующих местах учение 3-го тома в целях освещения и критики.

Маркс исходит из того отправного пункта, что ценность всех товаров определяется исключительно количеством труда, необходимого для их производства. Эту точку зрения он высказывает более решительно, чем Родбертус. Последний приводит ее только в своих рассуждениях, скорее как бы между прочим, часто лишь в виде гипотетического предположения, и нигде ни одним словом не старается ее доказать; между тем у Маркса она является отправным пунктом всего его учения, и он посвящает ей подробное обоснование и освещение.

Область своих исследований, имеющих целью «напасть на след ценности» 699 (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 23, с. 56), Маркс с самого начала ограничивает товарами, под которыми мы, становясь на его точку зрения, должны понимать не все хозяйственные блага, а только продукты труда, произведенные для обмена 699 . Свое исследование он начинает с «анализа товара» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 23, с. 43). С одной стороны, товар, как полезная вещь, удовлетворяющая благодаря присущим ей свойствам какую-либо потребность человека, представляет собою потребительную ценность, а с другой стороны, он является вещественным носителем меновой ценности. К исследованию этой последней Маркс затем и переходит. «Меновая ценность прежде всего представляется в виде количественного отношения, в виде пропорции, в которой потребительные ценности одного рода обмениваются на потребительные ценности другого рода, — соотношения, постоянно изменяющегося в зависимости от времени и места». Меновая ценность кажется поэтому чем-то случайным (там же, с. 44). А между тем в этой мене должно существовать что-то постоянное, что Маркс и старается отыскать. Он это делает, пользуясь своей известной диалектикой: «Возьмем два товара, например, пшеницу и железо. Каково бы ни было их меновое отношение, его всегда можно выразить уравнением, в котором данное количество пшеницы приравнивается известному количеству железа, например, 1 квартер пшеницы = а центнерам железа. Что говорит нам это уравнение? Что в двух различных вещах существует нечто общее одинаковой величины, — в одном квартере пшеницы и в а центнерах железа. Следовательно, обе эти вещи равны чему-то третьему, которое само по себе не есть ни первая, ни вторая из них. Таким образом, каждая из них, поскольку она есть меновая ценность, должна быть сводима к этому третьему» (там же, с. 45).