Модест Богданович - История царствования императора Александра I и России в его время. т.5. (1871)

Как в письме Императору Александру, лорд Кестельри распространялся о содействіи Англіи в расширеніи пределов Россіи, то Государь счел нужным возстановить истинный смысл заслуг, оказанных ему англійским правительством. „Все сделанныя мною пріобретенія—писал онъ—имеют оборонительное значеніе. Еслибы мне не удалось заключить мир с Турками, то мог-ли-бы я употребить против общаго непріятеля все свои средства и была-ли-бы освобождена Европа? По словам 2* вашим, Англія согласилась на присоединеніе Норвегіи к Швеціи собственно для того, чтобы обезпечить мне обладаніе Финляндіей. Я руководился более безкорыстною целыо: убеждая вас гарантировать Шведам обладаеіе Норвегіей, я хотел привлечь Шведію к нашему союзу. Моя столица была обезпечена, a Швеція сделалась сильнее прежняго: таким образом обе стороны выиграли в отношеніи к собственной безопасности, и равновесіе не было нарушено. Вы видите, милорд, что я очень хорошо понимаю настоящій смысл вашей политики, хотя и не думаю вовсе уменьшать важность вашего содействія. Все мои старанія, все сделанныя мною пожертвованія клонятся к поддержанію обіцаго равновесія.... Пусть весь мір, свидетель руководящих мною начал, со времени перехода через Вислу до прибытія на Севу, решитъ— может-ли вліять на меня желаніе пріобрести лишній милліон душ, или упрочить за собою какую-либо другую выгоду. Чистота моих намереній—моя сила; если я стою за порядок вещей, предположенный мною в Польше, то делаю это из убежденія, что он послужить к общей пользе.... Чтоже касается до попеченія и обязанностей в отношеніи моих подданных, то это —мое дело, и только уверенность в прямоте руководивших вами поводов могла ослабить впечатленія на меня сделанныя этим местом вашего отзыва 44.

К письму Государя был присоединен меморандуму составленный, по Высочайшему повеленію, Чарторыским и Анштеттом: в этом документе излагалось, что договоры 1813 года, на счет герцогства варшавскаго, в настояшее время, не могут иметь никакого значенія, будучи заключены тогда когда Австрія и Пруссія еще не имели в виду огромных владеній, ныне им доставшихся. За уступкою этим державам четвертой доли народонаселенія и трети доходов герцогства, Россія, (по разсчетам — весьма неточным — князя Чарторыскаго) получила-бы всего на вое 2,200,000 душ и около 8-ми милліонов гульденов (до 5-ти милл. рубл. сер.) дохода. Можно-ли назвать такой участок громадным в сравненіи с теми, которые достались Австріи и Пруссіи, в странах богатых естественными произведеніями и промышленностью?... Найрасно полагают, будтобы с присоединеніем герцогства страшная опасность угрожает беззащитным столицам Австріи и Пруссіи: на стороне первой—естественныя преграды; другая прикрыта крепостями; напротив того, герцогство, выдающееся между этими государствами, может быть охвачено их арміями. Возвращені е національности Полякам — по мненію князя Чарторыскаго — также не должно внушать опасеній, и, напротив того, будет вернейшим средством утишить их безпокойство.... ( 19).

Кестельри, пользуясь тем, что русскій меморандум офиціально был составлен Чарторыским, отвечал на него довольно резко. „Я нахожу—писал он в кратком отзыве к Государю — с моей стороны, большое облегченіе в том, что полученный мною меморандум не выражает собственных идей Вашего Императорскаго Величества. Мои замечанія изложены с полною свободою, чтобы представить на ваш суд начала, в которых я несогласен с автором меморандума 44. Утверждая, что договоры 1813 года сохранили всю свою силу и указав на неверныя показанія Чарторыскаго, англійскій минисгр писал: „Мы никогда не кончилибы, если-бы захотели исчислить все неточности, ко-торыя встречаются во множестве на каждой странице меморандума 44. В заключевіе Кестельри сильно возставал против приведеннаго Чарторыским принципа, что военныя издержки могут быть вознаграждаемы территоріальными пріобретеніями. По словам его: „Великія державы, одержавшія победу в борьбе с Наполеоном, должны помнить, что оне вели войну за свободу Европы, а не для расширенія своих владеній“ ( 20).

Эта переписка, принявшая полемическій характеру кончилась другим русским меморандумом, составленным, по порученію Государя, графом Каподистріа. По словам его, исторія дипломатіи представляет не один пример отмены договоров по причине измененія обстоятельств. Сама Англія, на основаніи такого принципа, несочла себя обязанною исполнить условія Аміенскаго трактата. Справедливость требует, чтобы выгоды, пріобретаемыя каждым из союзников при обіцем успехе, были соразмерны его усиліям и пожертвованіям. Еслибы Император Александр основывал свою политику на разсчетах собственнаго интереса, то заключил-бы мир с Франціей немедленно по истребленіи наполеоновой арміи, собранной на счет всей Европы, а не перешел-бы через Одер для возстановленія могущества Пруссіи и Австріи, для освобожденія Германіи, для спасенія Франціи от неистоваго деспотизма. Россія давно могла объявить свои права на страну, покоренную ея оружіем без всякаго посторонняго содействія, но отсрочила справедливое увеличеніе своих владеніи до того времени, когда все европейскія государства, возвратившія полную независимость, могли совокупно обсуждать свои интересы. Это время настало, и Союзники не в праве оспоривать у Россіи то, что она требует не в видах своего усиленія, а для равновесія Европы. Могущество Великобританіи обхватываете весь земной шар. Она господствуете на Океане, властвует в Индіи, обладает торговлею Леванта, держит в своих руках ключи Средиземнаго моря; отношенія к Голландіи и курфиршество ганноверское дают ей сильное вліяніе на дела континента. Австрія распространяете свое владычество на лучшую часть Германіи и на богатыя области Италіи, покоренный общими усиліями великаго союза под стенами Парижа; иллирійскія провинціи обезпечивают ей господство на Адріатическом море и первенствующее вліяніе в Европейской Турціи; ея настоящее положеніе в Италіи способствуете ей властвовать над Королевствами Неополитанским и Сардинским, оказывать могущественное вліяніе на Швейцарію и охранять от Франціи альпійскую границу. Пруссія владеет северною частью великаго наследія Германской Имперш, распространяв на Висле, Эльбе и Рейне. Германія пріобрела такую политическую прочность, какой еще никогда не имела.... Может-ли Россія льстить себя совершенною безопасностью, ежели не получите надежной военной границы и предоставить жителей герцогства варшавскаго иностранному вліянію?....“