Гермар Рудольф - Лекции по холокосту

В качестве классического примера слуха, возникшего из-за неопределенности, а также недоверия к врагу, я хотел бы привести короткий отрывок из книги «Фабрика смерти», в котором авторы повествуют о сауне для узников, построенной в Освенциме-Биркенау: «Даже при отсутствии профессиональных знаний любой поймёт, что нацистские врачи постоянно совершали в концлагерях преступления против человечества. Мы не можем забыть об одном докторе-эсэсовце, находившемся в Биркенау в начале 1943 года. Его скромным увлечением была «финская сауна».

Эта баня из Биркенау состояла из двух раздельных помещений, которые могли наглухо закрываться друг от друга посредством двери. Узники должны были раздеться в коридоре и сдать свою одежду и бельё на обработку от вшей.

В первом помещении имелась гигантская кирпичная печь, в которой перед началом бани в течение нескольких часов накаливались добела крупные камни. У противоположной от печи стены имелась крайне примитивная ступенчатая скамья, доходящая почти до потолка.

Голым узникам приходилось сидеть на этой скамье, как можно ближе друг к другу. Один сидел рядом с другим, здоровые были прижаты к больным, у многих из которых была заразная кожная сыпь.

Затем раскалённые камни поливались водой. Из-за чудовищной жары истощённые, больные, изнурённые тела узников начинали обильно потеть. Новоприбывшие, которым нужно были взбираться на верхние ступени, потели больше всего. Пот, перемешанный с грязью и гноем из гноящихся ран, тёк ручьём. Когда кое-кто уже начинал терять сознание, герметичная дверь во второе помещение открывалась, и охранники с криком и ударами дубинкой принимались загонять туда голых узников, прямо под ледяной душ»[871].

С: Сауна в качестве камеры пыток?!

Р:Да, ни много, ни мало. Сауны стали строиться в Г ермании во время войны для укрепления иммунной системы, в том числе — как можно видеть отсюда — ив Освенциме, на благо узников (см. рис. 127). Тому, кто никогда не видел сауны и был склонен верить всяким ужасам, рассказываемым о немцах, эта роскошная вещь вполне могла показаться инструментом пытки. Мы уже встречали сауну (точнее, пар) в качестве утверждаемого предмета убийства, когда говорили о Треблинке (глава 3.5.2).

Показания некоего Генри Геллера принадлежат к той же самой категории утверждений, основанных на слухах. Геллер рассказал, что в Освенциме его «спас» бывший коллега, немец по национальности. Этот немец будто бы узнал его, Геллера, когда того вели в газовую камеру. В итоге немец «милосердно включил воду вместо газа». Так утверждает Геллер[873]. Разумеется, это полный бред, поскольку ни один, даже самый ярый, сторонник холокоста никогда не утверждал, что когда-либо существовали людские газовые камеры, позволявшие делать выбор между газом и водой, шедшей из душевых головок. На самом деле этого Геллера привели в обычную душевую, и он только думал, что это газовая камера, поскольку до этого он наслушался слухов о том, что газовые камеры якобы маскируются под душевые, в которых из душевых головок идёт не вода, а отравляющий газ.

Размах того, насколько свидетельские показания о холокосте основываются на слухах (то есть на вещах, о которых человек только слышал), можно увидеть из протоколов допросов, проведённых во время предварительного расследования перед Освенцимским процессом во Франкфурте. Они полны свидетельских показаний с чужих слов, то есть рассказов, основанных не на личном опыте, а на услышанном от других, во время так называемых «лагерных бесед» — понятие, крайне часто встречающееся в свидетельских показаниях[874].

Позвольте мне рассказать вам об одном эксперименте по динамике слухов — эксперименте, в котором я лично принимал участие. Это был своего рода испорченный телефон. Каждому из двух испытуемых показывали по одному рисунку. На одном из них был изображён надгробный камень с буквами «КЛ.Р.», окружённый несколькими травинками. На втором же был изображён солнечный пляж с двумя пальмами и парусником, плывущим по морю. Оба испытуемых должны были описать свои рисунки другим испытуемым. Затем игра продолжалась тем же образом по цепочке. После пятого раза испытуемые должны были нарисовать на бумаге то, что им было описано на словах. Так вот, испытуемый, которому описали сцену на пляже, сумел нарисовать её в целом правильно, зато надгробный камень, пройдя несколько этапов, превратился в широкий луг, окружённый дремучим лесом с пасмурным небом. О чём это говорит?