Роберт Силверберг - Всемогущий атом

У Мартелла не было времени рассматривать останки полицейского. Другой полицейский с потемневшим от страха лицом оказался уже почти рядом с юношей и, кипя от ярости, бросился на него с мечом.

Элвит выбил меч из рук. Он пытался, сосредоточившись и собрав все свои силы, бросить и этого полицейского в колонию грибов, но его лицо, мокрое от пота, и судорожные движения говорили о том, что силы на исходе.

Полицейский начал качаться, его бросало из стороны в сторону, но он все-таки сопротивлялся. Мартелл окаменел: из-за часовни, размахивая мечом, выскочил шеф полиции.

– Элвит! – закричал Мартелл.

Однако было поздно. Даже телекинетик не может мгновенно отвести удар.

Меч вонзился в тело, и юноша упал. В тот же момент действие его воли прекратилось, полицейский рухнул, потеряв равновесие. Шеф полиции между тем поднял истекающего кровью юношу и бросил его в колонию грибов, рядом с аморфной массой, в которой уже невозможно было распознать труп полицейского. С ужасом Мартелл увидел, как щупальца обвили тело юноши. К горлу подкатила тошнота, он закрыл глаза и, сосредоточив всю силу воли, постарался овладеть собой. Наконец его дисциплинированный мозг стал работать нормально.

Шеф полиции и его оставшийся в живых подчиненный также пришли в себя и успокоились. Не бросив даже мимолетного взгляда на два трупа, они схватили Мартелла и потащили его назад к часовне.

– Вы убили ребенка! – кричал Мартелл, вырываясь из их рук. – Ударом в спину! И это называется полиция!

– За это я буду отвечать перед судом, проповедник. Юноша был убийцей и находился во власти идей, разлагающих мозг. Он знал, что мы распорядились закрыть ваш храм, но посмел прийти сюда. Почему вы до сих пор не выключили реактор?

Мартелл не нашел, что ответить. Он хотел сказать, что не собирается сдаваться, а будет продолжать борьбу, но, вспомнив, какая участь постигла его единственного прихожанина, решил не испытывать судьбу.

– Я выключу реактор, – сказал он.

– Сейчас же.

Мартелл повиновался. Оба полицейских подождали, пока совсем не угасло голубое пламя, и обменялись взглядами. Наконец младший по чину сказал:

– Без Голубого Огня это уже не храм, не так ли, проповедник?

– Конечно, – согласился Мартелл. – Я, наверное, вообще закрою часовню.

– Не долго же тебе пришлось здесь поработать, проповедник.

– Да, недолго…

Начальник полиции процедил, обращаясь к помощнику:

– Ты только взгляни на него. Со своими хлюпающими жабрами он так похож на нас. Но это никого не обманет. Мы ему сейчас покажем…

И оба полицейских пошли прямо на него. Это были рослые, атлетически сложенные люди. Но Мартелл, хотя и безоружный, не боялся. Он мог защитить себя. Полицейские продолжали надвигаться, словно два чудовища из кошмара, – сощурив глаза, закрывая ноздри при вдохе и раздувая при выдохе, дрожа жабрами… Мартелл понимал: его принуждают сознаться, что он такое же чудовище, как эти двое. Такой же измененный.

– Составим ему компанию на последний вечер, – сказал полицейский.

– Вы добились того, чего хотели, – произнес Мартелл. – Я закрываю часовню. Неужели вам еще что-то нужно от меня? Чего вы боитесь? Или наши идеи так опасны для вас?

Удар кулака пришелся прямо в область желудка. Мартелл отшатнулся, и это смягчило другой удар – ребром ладони по горлу. Мартеллу удалось поймать руку, и в то же мгновение он вызвал в себе разряд ионов полицейский с проклятьем отшатнулся.

– Осторожнее! От него бьет током!

– У меня и в мыслях нет ничего плохого, – сказал Мартелл. – Оставьте меня в покое.

Оба его мучителя выхватили мечи. Мартелл со страхом ждал, что же будет дальше. Но вот напряжение постепенно ослабело. Полицейские повернулись и неторопливо двинулись прочь, вероятно довольные тем, чего достигли. Как-никак, им удалось ликвидировать очаг форстеровщины, хотя убить миссионера они почему-то не решились.

– Убирайся отсюда, ты, вонючий землянин! – прошипел напоследок начальник полиции. – Лучше возвращайся туда, откуда пришел!

«На свете нет ничего чернее ночного неба Венеры», – думал Мартелл.

Казалось, небосвод окутан плотным покрывалом. Ни мерцания звезд, ни лунного света. И все же свет был. Его излучали хищные птицы, которые, как исчадия ада, парили во мраке.

Мартелл наблюдал за полетом сверкающих хищников, стоя на маленькой веранде миссии лазаристов. Он мог различить даже изогнутые клювы и даже когти.

– У наших птиц есть и зубы, – заметил Мандштейн, стоявший рядом.