Мария Котова - В лабиринтах романа-загадки - Комментарий к роману В. П. Катаева «Алмазный мой венец»

237. — Прямо-таки гофманиада! — сказал я.

— Не гофманиада, а пушкиниана, — пробурчал синеглазый, — даже чайковщина. «Пиковая дама». Сцена у Лебяжьей канавки. «Уж полночь близится, а Германа все нет…» — Подразумевается 2-я сцена 2-й картины 3-го действия оперы П. И. Чайковского «Пиковая дама»: Лиза ждет Германа на набережной Зимней канавки. Мысли Германа всецело заняты богатством, которое ему сулят три карты графини, — он отталкивает девушку и убегает. Лиза бросается в реку.

238. Он вообще был большой поклонник оперы. Его любимой оперой был «Фауст». Он даже слегка наигрывал в обращении с нами оперного Мефистофеля; иногда грустно напевал: «Я за сестру тебя молю», что я относил на свой счет. — О любви М. Булгакова к опере и, в частности, к «Фаусту» Шарля Гуно (1818–1893) писали многие мемуаристы. См., например, приводимый В. Я. Лакшиным рассказ Е. С. Булгаковой о том, как «Булгаков, расхаживая по комнате, под впечатлением только что прочитанной газетной статьи, случалось, напевал на мотив „Фауста“: „Он — рецензент… убей его!“» ( Лакшин В. Я. // О Булгакове. С.19), а также материалы из собрания Н. А. Булгаковой-Земской, опубликованные ее дочерью, Е. А. Земской: «Например, Михаил, который умел увлекаться, видел „Фауст“, свою любимую оперу, 41 раз — гимназистом и студентом. Это точно» (Там же. С. 53). Первая жена Булгакова вспоминала, что он «больше всего любил „Фауста“ и чаще всего пел „На земле весь род людской“ и арию Валентина — „Я за сестру тебя молю…“» (Там же. С. 111). На свой счет К. относил эти слова, видимо, еще и потому, что Булгаков был против его женитьбы на Елене Афанасьевне. Ср. в «Записках писателя» Ю. Л. Слезкина: «Катаев был влюблен в сестру Булгакова <���…>, хотел на ней жениться — Миша возмущался. „Нужно иметь средства, чтобы жениться“, — говорил он» (Цит. по: Письма. С. 93). В рассказе «Медь…» влюбленный герой приходит к некоему Ивану Ивановичу (=Булгакову) и сообщает, что хочет жениться на его сестре. «Он хватает ручку и быстро набрасывает на узенькой бумажке инвентарь-рецепт, дающий мне право на любовь. Он похож на доктора. Две дюжины белья, три пары обуви (одна лаковая), одеяло, плед, три костюма, собрание сочинений Мольера, дюжина мыла, замшевые перчатки, бритва, носки и т. д., и т. д. и библия.

— Два года; минимум. Вот-с выполните эту программу — тогда мы с вами поговорим.

Да. Еще одна вещь. Он совсем и забыл. Золото, золото. Золотые десятки. Это самое главное. Он преклоняется перед золотом! Купите себе, ну, скажем, десять десяток. Тогда с вами можно будет поговорить даже… о сестре. Он уверен, что это невыполнимо» (БЭ. С. 53). Ср. также у Ю. Слезкина: «Был Булгаков стеснен в средствах, сутулился, подымал глаза к небу, воздевал руки, говорил: „Когда же это кончится!“, припрятывал „золотые“. Рекомендовал делать то же» (Цит. по: Чудакова 1988. С. 149).

239. …С бодрыми восклицаниями <���…> мы вошли в двери казино <���…>

Конечно, об игре на номера, о трансверсале и о прочих комбинациях мы и не помышляли. — То есть — о максимальной ставке, когда фишками одного игрока заполняется шестиклеточная горизонталь рулетки.

240. Конечно, мы могли бы в одну минуту проиграть свой трояк. Но ведь без риска не было шанса на выигрыш. Мы медлили еще и потому, что нас подстерегало зловещее зеро, то есть ноль, когда все ставки проигрывали. Естественно, что именно ради этого зловещего зеро Помгол — Комиссия помощи голодающим Поволжья — и содержал свои рулетки. — Центральная комиссия помощи голодающим при ВЦИК была создана декретом ВЦИК от 18.7.1921 в связи с неурожаем в Поволжье, где голодало 30 млн. чел. Основными задачами Помгола были: выяснение размеров голода, изыскание средств для борьбы с ним и переселение жителей пострадавших районов. Председателем Комиссии был М. И. Калинин. Центральные и местные комиссии Помгола были упразднены 15.10.1922 согласно постановлению ВЦИК от 7.9.1922.

241. Однако судьба почти всегда была к нам благосклонна. — Ср. в рассказе «Медь…»: «Беленький шарик с сухим треском ринулся по краю деревянного бассейна, по красным и черным цифрам <���…> У меня ставка на „чет“. Выпадает „чет“. Удваиваю и ставлю на вторую дюжину. Выиграл. Трансверсаль. Выиграл. Долго везти не может, и все в жизни имеет конец. Я это знаю. В последний раз. На цифру. Не помню, на какую. Но золото у меня должно быть: десять десяток. Сегодня. Плещет бассейн рулетки, и пощелкивает шарик. Стоп. Моя цифра выиграла. Достаточно. У меня в руках куча денег и фишек». (БЭ. С. 55). Ср. также в воспоминаниях К., записанных М. О. Чудаковой: «Однажды я выиграл б золотых десяток… Две я проел, а на 4 купил в ГУМе прекрасный английский костюм. Ну, прекрасный… Цвета маренго… Но не было ни рубашки, ни галстука, ни ботинок. (Смеется.) Ну ничего, я носил свитер! Мы мало придавали этому значения… А ему <���Булгакову. — Коммент.> все это было важно. Разное отношение наше к этому — это была разная возрастная психология» (Чудакова 1988. С. 214). Ср., однако, в мемуарах Н. Я. Мандельштам о 1930-х гг.: «„Я люблю модерн“, — зажмурившись, говорил Катаев, а этажом ниже Федин любил красное дерево целыми гарнитурами. Писатели обезумели от денег» (Воспоминания. С. 296).