Роберт Силверберг - Два сапога – пара

Девятерых из пятидесяти мы приняли. Остальные по той или иной причине не подошли и достаточно спокойно это восприняли. Общий итог за день приближался к двум дюжинам.

Я начал уже забывать и возмущенного каллерианина и историю с неверной стортулианкой, когда ко мне снова неожиданно явился так называемый Илдвар Горб с несуществующего Ваззеназза-13.

– А вы как сюда попали? – требовательно спросил я.

– Ваш человек не туда смотрел, – весело откликнулся он. – Ну как, не изменили еще своего решения насчет меня?

– Убирайтесь, пока я не велел вас вышвырнуть.

Горб пожал плечами.

– Раз вы не изменили своего решения, я изменю постановку вопроса. Не хотите верить, что я с Ваззеназза-13, я согласен признать себя землянином и поступить к вам на работу.

– Мне все равно, что вы сочините. Убирайтесь или… -…вы велите меня вышвырнуть. Ладно, ладно. Дайте мне только полсекунды. Корриган, мы с вами оба не дураки, но тот малый, что стоит за дверью, – дурак. Он не умеет обращаться с инопланетянами. Сколько их вошло к вам сегодня без вызова?

Я сердито глянул на него.

– Чертовски много.

– Видите? Он не годится. Что, если вы уволите его и возьмете на это место меня? Я полжизни провел вне Земли; я знаю об инопланетянах все, что можно о них знать. Я вам пригожусь, Корриган.

Я глубоко вздохнул и поднял глаза к потолку.

– Слушайте, Горб, или как вас там, у меня был трудный день. Один каллерианин почти угрожал мне убийством, и один стортулианин, возможно, из-за меня покончит с собой. У меня есть совесть, и она не дает мне покоя.

Поймите: я хочу только одного – поскорее со всем разделаться и убраться отсюда. Так что не путайтесь у меня под ногами. Мне не нужны ни новые сотрудники, ни – на случай, если вы снова вспомните о своем инопланетном происхождении – экзоты с Ваззеназза-13. Ну, уберетесь вы или…

В этот момент дверь снова распахнулась, и ко мне вломился Хираал, каллерианин, закутанный с головы до пят в блестящую фольгу и с длиннющей шпагой вместо прежнего бластера. Стеббинс и Очинлек, уцепившись за пояс гиганта, беспомощно волочились сзади.

– Извините, шеф, – просипел Стеббинс. – Я пытался…

Но Хираал, остановившись прямо напротив меня, заглушил его своим рыком:

– Землянин, ты нанес клану Герсдринн смертельную обиду!

Я обеими руками вцепился в разбрызгиватель, чтобы пустить его в ход при первом намеке на действительную агрессию.

Хираал гремел:

– Ты повинен в том, что сейчас произойдет. Я сообщил властям, и ты ответишь за гибель разумного существа! Горе тебе, земная обезьяна! Горе тебе!

– Осторожно, шеф! – завопил Стеббинс. – Он собирается…

Прежде чем мои непослушные пальцы смогли нажать на спуск, Хираал, взмахнув шпагой, с дикой яростью пронзил себя насквозь и ничком упал на ковер. Клинок фута на два торчал из его спины, а по ковру медленно растеклось пятно синевато-лиловой крови.

Я не успел еще среагировать на это неожиданное харакири, как дверь снова отворилась, пропуская трех скользких рептилий с зелеными перевязями – форма местной полиции. Выпученные золотистые глаза обратились сначала на лежавшую на полу фигуру, а затем на меня.

– Вы Джи-Эф Корриган? – спросил командир отряда.

– Д-да.

– Мы получили жалобу на вас. Заявитель указал… -…что ваше неэтичное поведение служит непосредственной причиной безвременной гибели разумного существа, – подхватил второй хринский полисмен.

– И вот доказательство, – снова вступил запевала, – труп несчастного каллерианина, несколько минут назад жаловавшегося на вас.

– А посему, – сказала третья ящерица, – наш долг арестовать вас и наказать штрафом в размере ста тысяч галактических долларов или тюремным заключением сроком на два года.

– Постойте! – вспылил я. – Выходит, каждый может явиться сюда с другого конца Вселенной и выпустить из себя кишки, а мне за это отвечать?

– Таков закон. Вы отрицаете, что своим упорным отказом на просьбу покойного вызвали эту прискорбную кончину?

– Ну… нет… однако…

– Невозможность отрицать является признанием. Вы виновны, землянин.

В изнеможении закрыв глаза, я пытался найти выход из создавшегося положения. Я мог бы, конечно, наскрести сотню тысяч долларов, но такая непредвиденная трата все же чувствительно отразилась бы на моем годовом доходе. И я содрогнулся при мысли, что в любую минуту сюда может явиться еще и тот малыш-стортулианин, чтобы тоже прикончить себя в моем бюро. Что же, мне так и платить по сто тысяч за каждое самоубийство? Да при подобных расценках я буду разорен еще до захода солнца!