Пароль остается прежним

— Я всё скажу... Всё скажу!— голос заискивающий, визгливый.

А майор Ярцев уже производит обыск.

... Тогда жили в доме купца Максудова на углу Обсерваторской и Дровяной. Кривая лестница вела в душную, тесную мансарду. Дверь упиралась в сундук и отворялась только наполовину. А еще в мансарде стояла койка с заржавленными пружинами, буфет на низеньких ножках, кушетка с вогнутым брюхом. Все это отец собирался купить в рассрочку, да свалил недуг.

Он лежал на кушетке, возле обклеенного бумагой окошка, и тяжело дышал. Вот так же, на этой кушетке, полгода назад умирала бабушка.

Пятилетнему Володе было страшно. Он затаился в полутемной комнате. Мать сидела у постели отца. Ждали доктора.

Отец мучился. Володе было жалко его и он сказал матери:

— А ты подведи часы.

— Зачем?

— Чтобы доктор скорей пришел.

На другой день отец умер. Когда возвратились с кладбища, мать постелила Володе на кушетке. Он закричал, что она его совсем не любит.

— Почему, милый?

— Потому что все умирают на этой кушетке!..

Странно, почему вдруг перед встречей с сыном вспомнился этот невеселый эпизод из далекого детства?

В первый раз за всё время службы Серебренников торопит Микаеляна.

На заставе встречает Пулатов.

Серебренников ищет глазами сына. Надрывается телефон.

Пулатов переспрашивает кого-то:

— Где, где?—И бросает коротко:—Ясно! Серебренников испытующе смотрит на него.

Пулатов взволнованно подходит к макету участка:

— Вот здесь обстрелян автоинспектор! Серебренников догадывается: Горский ведет свою группу в Оленью балку. Там он бросит машину и попытается перейти границу. Пулатов тоже понимает это. Нервничает:

— Как быть?

— Немедленно предупредить катер! Пулатов включает рацию.

Кошевник снимает наушники. Передает Шарапову обстановку.

— Отвечай: есть!— Шарапов разворачивает катер и забирает к берегу.

— А если Горский свернет на пастбища?— в голосе Пулатова растерянность.

— Ничего,— говорит Серебренников.— Район блокирован.

Пулатов сознается: после того, как раскрылся Горский, он не верит даже Людмиле... Серебренников перебивает резко:

— Все мы проглядели Горского. Вот и расплачиваемся. А Людмила тут ни при чем.

Пулатов опускает голову.

— Ну, я-то ладно... Я всё понимаю... А как Елене сказать, кто такой Горский?

Опять звонит телефон.

Заозерный — у палатки геологов.

— Выезжайте в Оленью балку, майор,— говорит он.— Проработайте след!

Серебренников понимает: отсюда до Оленьей балки минут на тридцать меньше, чем от палатки геологов.

— Тревожных в машину!—приказывает он.

— Есть!— Пулатов называет дежурному фамилии пограничников.

— Бородуля!— слышит Серебренников и думает: хорошо. Давно пришла пора проверить его в настоящем деле.

Он смотрит на часы:

— Две минуты на сборы!

Две минуты. Сто двадцать секунд...

Вот и всё время, которое отводится ему на свидание с сыном.

— Где Юрик?—стараясь сохранить спокойствие, спрашивает он Пулатова.

— В ленинской комнате. Позвать?

— Я сам.

Серебренников быстро идет в ленинскую комнату. Рывком отворяет дверь.

— Юрик!

Он сжимает сына в объятиях. Отталкивает и смеется. И снова прижимает к себе, целует к отталкивает.

— Так вот ты какой!

Юрий тоже улыбается.

— Ну, теперь мы постараемся больше быть вместе!— говорит Серебренников.

— Постараемся.

— Молодец, что приехал...

Серебренников хочет еще что-то сказать.Много сказать. Но часы неумолимо отстукивают секунды.

Серебренников говорит виновато:

— Мне, брат, пора. Ты подожди здесь. Я скоро!— Он смотрит на сына испытующим, долгим взглядом, словно хочет запомнить навсегда.

— Ну жди... А потом — к Витьке, Витька-то, Витька как обрадуется!..

Юрий растерянно смотрит вслед.

Дверь захлопывается.

Юрий слышит: отъезжает машина. Он срывается с места и выбегает во двор.

Никого...

Луна разошлась. Вокруг так светло, что хоть гаси фары.

За Реги-равоном асфальт. А вот и дорога, которую не миновать Горскому.

— Остановитесь!— приказывает Серебренников.

Он оставляет кабину и склоняется над асфальтом. Так и есть. На повороте — следы полуторки. Здорово гонит. Еще немного и занесло бы в кювет.

На этот раз Серебренников тоже едет в полуторке. Микаелян отвозил на исходный рубеж подразделение пограничников и заехал за ним в райком.

— Прямо!— говорит Серебренников Микаеляну, а сам забирается в кузов. Выигрывая время, на ходу ставит задачу пограничникам.