Жан-Пьер Шевенман - 1914–2014. Европа выходит из истории?

Второе значимое отличие – денежная система. Раньше надежность торговых связей гарантировал золотой стандарт, вполне совместимый с национальными суверенитетами. Сегодня все осложняет система плавающих курсов, в которой господствует доллар – валюта США. Гегемон второй волны глобализации находится явно в более выгодном положении, чем некогда гегемон первой (Великобритания). На доллар приходится почти 70 % мировых валютных резервов, тогда как доля евро с 2010 г. снизилась с 27 до 23 %. Что бы ни говорилось в коммюнике международных саммитов, в мире бушует «валютная война». Вот уже десять лет США используют печатный станок, чтобы финансировать свой бюджетный дефицит и для конкурентной девальвации доллара, которая ведет к повышению курса евро. В этой валютной войне Франция и другие средиземноморские страны из еврозоны дважды оказываются в дураках как по отношению к США и странам из зоны доллара, так и по отношению к Северной Европе. Если экспортируемые североевропейскими странами товары высшей ценовой категории легко приспосабливаются к сильному евро, экспорт Южной Европы, очень чувствительный к «эффекту цены», постепенно теряет свою долю на рынке.

Валютная война свидетельствует об обострении международных противоречий, которое спровоцировала вторая волна глобализации: при Обаме Америка попыталась добиться (и отчасти ей это удалось) некоторой ревальвации (порядка 10 %) юаня по отношению к доллару. Не сумев получить большего от Китая, США сделали ставку на очень низкий курс доллара по отношению к евро. Япония при Синдзо Абэ тоже стремилась покончить с политикой «сильной иены», которая с начала 1990-х гг. стоила стране двадцати лет экономической стагнации. Весной 2013 г. японский премьер (без сомнения, согласовав свое решение с США) объявил об увеличении денежной массы вдвое! Это беспрецедентное решение, которое стало возможным только благодаря тому, что Банк Японии подчинен правительству, сразу же обрушило иену. Очевидно, США, от которых полностью зависит безопасность Японии, решили укрепить ее перед лицом Китая и, возможно, удержать от сближения с Поднебесной, которое ослабило бы влияние Америки в регионе.

Евро, который появился на свет при благоприятной политике «сильного доллара», проводившейся в тот момент Федеральной резервной системой США, с 2002 г. подвергся сильной ревальвации (от 82 центов за 1 евро к 1,33 доллара за евро сегодня [126], с максимальным курсом в 2005 г., когда за евро давали 1,60 доллара). Завышенный курс евро связан прежде всего с разворотом американской валютной политики, который случился в 2002 г. и с тех пор остается в силе. Из-за парализующего бездействия своего Центрального банка еврозона, а вслед за ней почти вся Европа обрекли себя на длительную экономическую стагнацию, подобную той, которую пережила Япония. Через двадцать лет после подписания Маастрихтского договора Франция на своей шкуре испытала, что значит отказ от валютного суверенитета: как и почти во всех европейских странах, политика бюджетной экономии и сильный евро тормозят ее экономический рост.

Возможно, в 2014 г. Федеральная резервная система США ужесточит свою валютную политику, чтобы укрепить доллар и тверже противостоять шантажу Китая, который испытывает искушение избавиться от казначейских обязательств США и найти замену доллару.

Так, валютные войны – даже если их ведут, не снимая с рапиры предохранительный наконечник, – пришли на смену таможенным «войнам», которые бушевали до 1914 г. Учитывая огромный и не сокращающийся торговый дефицит США, крупномасштабный валютный кризис возможен только в том случае, если доллар утратит доверие. В этом случае у государств, обладающих большими запасами долларов (Китай, Япония, нефтяные монархии), может возникнуть искушение перевести их в золото или в другую валюту. Именно страх перед таким развитием событий мешает США объявить о повышении процентной ставки. Если не вернуться к золотому стандарту, существовавшему до 1914 г., вопрос о реформе международной валютной системы все равно никуда не денется.

Даже если конец доллара как мировой валюты случится не завтра, развивающиеся страны с большими резервами в американских банкнотах готовят реванш: например, конвертируемый юань, если Китай однажды решит, что это соответствует его интересам; еще чья-то валюта, которая станет основой международной торговли; либо новая международная единица на основе корзины валют разных стран (эта идея, конечно, потребовала бы соглашения, ограничивающего колебания курсов основных валют, вошедших в корзину).