Сергей Кара-Мурза - Мысли быстрого реагирования

Вчера я писал реплику для книги о Зиновьеве. О том, что у него была редкая способность любую проблему повернуть и так, и эдак, отбросив всякие догмы и стереотипные оценки. Для политики это не годится, но для исследования очень ценно. Решил о нем почитать в Гугле, открыл видео одной его лекции в МГУ. У него зашел социологический разговор о войне, он стал говорить, ссылаясь на свой опыт и конкретные типы поведения и т.д., и со всех сторон ему стали выкрикивать «правильные» объяснения, формулировки и оценки. Он пару раз пытался аудиторию остановить, мол, вы послушайте сначала — ни в какую. Плюнул, бросил портфель на пол и начал читать кусок из своей «логической социологии». Какими надо быть идиотами! — У вас на глазах Зиновьев разворачивает новый взгляд на сложные явления, вы этого нигде никогда не прочитаете, а вы затыкаете ему рот банальными штампами из газет и тупых учебников.

10.06.2013

На днях у нас с товарищами по цеху возник разговор о методологии. Он заставил призадуматься: а в какой же методологии работает наш коллектив, в котором мы собрались и друг друга поддерживаем — и одобрением, и критикой? Мы по мере сил анализируем нашу социальную реальность — а какими средствами? Как оценить достоверность наших взглядов и выводов? Чем наша методология отличается от той, которой пользуются наши оппоненты?

Я лично над этим не задумывался, хотя на критику не скупился. Например, писал, что методологическая база советского обществоведения была дефектной, а постсоветского тем более. Это в целом, как говорится, в мейнстриме. А на уровне личностей — конечно, множество талантливых и замечательных ученых и мыслителей. Но ведь коллективы и сообщества собираются именно на методологической матрице, отдельные таланты и гении обеспечить страну знанием не могут.

С другой стороны, на защите диссертаций и даже дипломов редко когда кто-нибудь не ошарашит соискателя убойным вопросом: «А какая методология лежит в основе вашей работы?». Если диссертант имел дошлого руководителя, он, тонко улыбнувшись, легко парирует: «Диалектический подход и системный анализ!».

Раньше было еще проще: «Марксистско-ленинская методология!», — и зануда вынужден одобрительно кивать. Но многие бедняги и тогда, и сейчас принимают вопрос всерьез, потеют и начинают мямлить, пока не запутаются.

Раз так, выскажу свои соображения, их навеяли воспоминания о личном опыте.

В 8-м классе мне посчастливилось сдать экзамен и поступить в кружок на химфаке МГУ. Мы проходили практикум 2-го курса, нам все время что-то рассказывали, походя, о реальности научной работы; иной раз и академики заходили в лабораторию. В 10-м классе меня уже пустили работать с исследователями, а с 1-го курса я, как и многие, почти жил в лаборатории. Работали допоздна, и все время шла общая беседа, а иногда еще и пели хором. В походе у костра — так же. Диалектика и методология не поминались, но все эти беседы и практика к 5-му курсу вбили в мозг небольшой набор норм научного метода. По-моему, они и определяют, хороша ли твоя методология или нет, — хоть ты затрудняешься ее описать или, тем более, назвать.

Я даже думаю, что вопрос «Какова ваша методология?» незаконен. Автор излагает ход работы и ее результат — об этом и спрашивайте. Видите ошибку в опыте или в трактовке? — Укажите!

Если работа ценная и вокруг нее сложилась рассыпанная в пространстве «бригада» коллег, то познавательную матрицу, на которой эта бригада собралась, изучают ученые особой специальности — методологи. Если их усилия успешны, то и сами ученые, члены «бригады», узнают, в какой методологии они работают, — а до этого они похожи на человека, который и не знал, что всю жизнь говорил прозой. Я, сам побыв методологом (согласно моему диплому доктора хим. наук), скажу, что методология любого коллектива — сложная система познавательных средств, большая и подвижная. Ее выявление и «визуализация» — всегда трудное и дорогое исследование.

Какие же вопросы о методологии уместны при обращении к самим исследователям или в их внутренних дискуссиях? На мой взгляд, прежде всего вопросы о методологических ошибках. Для этого не требуется называть или обзывать всю сложную систему методологии, но можно говорить о конкретном изъяне замысла или проведения исследований, или трактовки эмпирических результатов. Например, когда ученый или целое сообщество игнорируют надежно установленный факт, несовместимый с постулатами и предположениями, из которых исходят эти ученые. Это бывает часто, и когда я это вижу, в голове начинают ворочаться вбитые в нее гвозди норм научного метода. Такая тоска берет… Нам вбивали в голову: не влюбляйся в свои идеи, гораздо важнее их — найти надежный метод контроля, который вскроет их ошибочность. Вот чем в основном и занимались те, у кого мы учились; чаще всего на этом пути и делались открытия.