Хантер Томпсон - Страх и отвращение предвыборной гонки – 72

Сначала он двигается в одном направлении, и об этом сообщается. Затем он направляется в другую сторону, и об этом тоже сообщается. Но отчеты об этих метаниях вовсе не обязательно показывают, куда он в конечном счете направляется.

Макговерн, по-видимому, хочет вот чего: пусть другие говорят за него. Намек на свои намерения, но никаких утверждений. Отступление, движение вперед. На словах все очень сглаженно и обтекаемо. Гибко настолько, что в любой момент, если нужно, можно все изменить.

В «старой политике» такого рода маневры предпринимались при принятии жестких решений, и это называлось «сохранять открытые варианты». «Новой политике» кампании Макговерна, в ходе которой любят критиковать прежние методы, придется придумать этому какое-то другое название.

Сенатор из Южной Дакоты всегда настаивал на том, что он прежде всего прагматичный политик, и его поведение в сложившейся ситуации подтверждает эти слова. Под внешностью честного и открытого человека скрывается осторожный тактик, более расчетливый, чем думают его оголтелые критики или мечтательные приверженцы.

Он начал с того, что полностью поддержал своего напарника сенатора Томаса Иглтона, когда тот раскрыл всему миру, что в начале своей карьеры три раза ложился в клинику на психиатрическое лечение. «Не берите в голову», — сказал Макговерн, настаивая на том, что выбрал бы Иглтона в любом случае, даже если бы прежде знал о его проблемах.

Макговерн придерживался этой позиции до вторника и среды как в своих собственных комментариях, так и в заявлениях, обнародованных его пресс-секретарем. Однако лавина отрицательных комментариев как со стороны газетчиков, так и со стороны приверженцев Макговерна нарастала.

В четверг парусник взял новый курс, хотя и не так резко, чтобы можно было сказать, что Макговерн сменил направление. Сенатор отменил пресс-конференцию, а это означало, что он решил не повторять свои тирады о полной поддержке Иглтона.

Его сотрудники как в Вашингтоне, так и в Южной Дакоте начали более свободно говорить о случившемся «несчастье» и даже о неизбежности отстранения Иглтона. Макговерн приказал им помалкивать.

В тот момент кандидат в президенты, видимо, предпочел замолчать и позволить мнениям в течение выходных формироваться самостоятельно. Но Иглтон тоже получал сигналы. И в то время как персонал Макговерна начал поднимать вопрос о возможности смены лошадей, Иглтон продолжал держать оборону. «Он никогда не отступит», — заявил он в пятницу днем.

Никогда? Для политики это слишком сильное слово, и, очевидно, теперь Макговерну нужно было что-то предпринять в ответ. Его ход оказался не то исключительно ловким, не то очень уж неуклюжим. Наблюдатели пока не совсем понимают, как его надо расценивать.

Сначала пресс-служба Макговерна распространила текст речи, которую он должен был произнести в субботу вечером на съезде демократов Южной Дакоты. Там был один вялый абзац, посвященный Иглтону, где говорилось, что Макговерн теперь «раздумывает» над тем, что ранее считал закрытым вопросом. Это должно было показать прессе, что не стоит принимать заявления Иглтона за чистую монету, но речь не должна была быть обнародована до субботнего вечера.

Поэтому Макговерн, видимо, решил отправить более весомое послание своему напарнику через средства массовой информации. Это был последний вечер двухнедельного отпуска сенатора в Блэк-Хилс, и, хотя до этого он ужинал приватно в кругу семьи, на этот раз решил поесть в «Силван Лейк Лодж».

Он велел своему пресс-секретарю Дику Догерти пустить об этом слух среди журналистов, которые остановились в Кастере, в 12 км от отеля.

До большинства репортеров слух не дошел, но многие из них сами решили, что со стороны Макговерна было бы разумно поужинать в последний вечер не в коттедже и, наконец, прервать двухдневное молчание. Итак, вместе с несколькими случайными туристами эта группа журналистов сидела в зале «Дакота», поедая бизоньи стейки и глазея друг на друга. Вокруг на стенах красовались индейские пиктограммы, изображающие легенду о белом бизоне.

Макговерн ел с аппетитом, как и всегда. Затем, как будто случайно, подошел к столу, где сидели репортеры Washington Post, Chicago Daily News и United Press International .

«Ну что, ребята, рады, что возвращаетесь домой?» — спросил он, присел и начал непринужденный разговор о Блэк-Хилс. Удивленные журналисты ломали себе голову, будет ли бестактным поднять вопрос об Иглтоне, как вдруг Макговерн сам сделал это за них. Он сам заговорил об этом.