Хантер Томпсон - Страх и отвращение предвыборной гонки – 72

Гарриман, насколько я помню, начал выступать уже в сумерки, и Маски наверняка выглядел бы не таким довольным, если бы знал, что в десяти кварталах по улицам уже бродит человек-молотилка по имени Питер Шеридан, вышедший после двухнедельной отсидки в тюрьме Палм-Бич по обвинению в бродяжничестве.

Ни Большой Эд, ни Питер еще не знали, что их путям скоро суждено пересечься. Но 12 часов спустя Шеридан — печально известный странствующий дебошир Неоамериканской церкви — сядет на «Саншайн спешиал», оправляющийся в Майами…

Эта встреча уже стала легендой. Я не особенно горжусь той ролью, которую сыграл в произошедшем, — главным образом потому, что этот кошмар получился совершенно случайно, — но, если бы мог вернуться в прошлое и попробовать устроить все это снова, я не изменил бы ровным счетом ничего.

В то время я чувствовал себя немного виноватым, не неся, впрочем, по сути никакой ответственности за то, что фаворит демократов столкнулся с обезумевшим от джина кислотным фриком, но это было до того, как я понял, с каким чудовищем мне довелось иметь дело.

Когда его кампания пошла на дно и у его экс-сотрудников развязались языки, я узнал, что работать на Большого Эда было примерно тем же самым, что сидеть запертым в крытом грузовом вагоне со злобной 90-килограммовой водяной крысой. Некоторые из высокопоставленных работников Маски считали своего босса опасно нестабильным. У него, как они говорили, было несколько личин, и никогда не удавалось предугадать, с кем тебе придется иметь дело сегодня — с Авраамом Линкольном, Гамлетом, капитаном Квигом или Глупцом Бобо…

Вообще о Маски говорят много странного, но сейчас нет времени это пересказывать. Возможно, после съезда, когда давление немного спадет, хотя сейчас в этом нельзя быть уверенным: положение осложняется.

Единственная «история о Маски», которая интересует меня сейчас, — это как ему удалось одурачить этих бедных ублюдков, сделавших его де-факто лидером партии и тем, кто, по замыслу партийных боссов, должен был противостоять Никсону в ноябре. Вот это я хотел бы знать, и если кто-нибудь, кто читает меня сейчас, может поделиться со мной подробностями, обязательно сразу же позвоните в отделение журнала Rolling Stone в Сан-Франциско.

Кошмар Маски все больше тянет на то, чтобы стать важным переломным моментом для Демократической партии. Пойдя на дно, Большой Эд утянул за собой около половины государственной структуры власти. В одном штате за другим — каждый раз, когда он проигрывал предварительные выборы — Маски гробил местных торговцев демократической властью: губернаторов, мэров, сенаторов, конгрессменов… Большой Эд должен был стать их билетом в Майами, где они планировали в очередной раз проделать свои делишки и сохранить партию по меньшей мере жизнеспособной, если уж не здоровой. Все, что от Маски, по их словам, требовалось, — это держать свой рот на замке и действовать, как Авраам Линкольн.

А боссы сделали бы все остальное. Что касается этого безрассудного ублюдка Макговерна — он мог собрать разработанные им реформистские идеи и засунуть их себе в задницу. Съезд был укомплектован делегатами Маски — прогорклые сливки партии в полном составе, — и они бы в два счета расправились с бойскаутами Макговерна.

Все это происходило четыре месяца назад, перед тем как Маски начал крушить и уничтожать все, к чему прикасался. Сначала это было бухло, затем «красные» и, наконец, выход за край на ибогаине… Логично, что в тот момент большинство «старых добрых парней» решили в очередной раз присмотреться к Хьюберту Хамфри. Ничего особенного он собой не представлял — они все это понимали, но к маю это было единственное, что им оставалось.

Не так много, конечно. Любая политическая партия, которая не может отрыгнуть ничего лучше, чем старый стервятник с покалеченным мозгом навроде Хьюберта Хамфри, заслуживает образцово-показательного избиения. Понятно, что это не заставит их полюбить Хьюберта, но просто из соображений безопасности его надо в любом случае кастрировать.

Кастрировать ? Господи! Неужели уже не осталось ничего святого? Четыре года назад Хьюберт Хамфри баллотировался на пост президента Соединенных Штатов от Демократической партии и почти победил.

Едва спаслись. Я в 1968-м голосовал за Дика Грегори, и, если каким-то образом Хамфри удастся в этом году снова выдвинуться, я буду голосовать за Ричарда Никсона.

Но Хамфри не будет выдвинут — уж, по крайней мере, не от Демократической партии. Он, конечно, может закончить тем, что будет конкурировать с Никсоном, но все шансы будут против него. Даже Никсон не в состоянии опуститься до уровня Хьюберта.