Хантер Томпсон - Страх и отвращение предвыборной гонки – 72

Я оставил ее на ночь в кабинете редактора в закрытой картонной коробке наедине с принесенной в жертву мышью… Но мышь поняла, что происходит, и ужас придал ей сил: она прогрызла дырку в коробке и скрылась в недрах здания.

Змея, конечно же, последовала за ней сквозь ту же дырку, и где-то на рассвете, когда ночной сторож вышел проверить главный вход, он столкнулся с почти двухметровой черно-синей змеей, быстро скользящей вверх по лестнице, высунув в его сторону язык и шипя. Согласно его собственному отчету об этом инциденте, в этом шипении слышалась явственная угроза: змеюка давала понять, что это последний звук, который он слышит в своей жизни.

На самом деле змея была безобидной синей индиго, которую я только что привез с фермы рептилий во Флориде… Но сторож этого не знал: до этого он вообще никогда не видел змей. Большинство уроженцев острова Манхэттен боятся всех животных, кроме тараканов и пуделей… Поэтому, когда этот бедный невежественный ублюдок-сторож неожиданно оказался один на один с шипящей двухметровой змеюкой, стремительно скользящей по ступенькам лестницы в направлении покоев кардинала Спеллмана, находящихся прямо через двор… Он сказал, что один ее вид почти что свел его с ума, и сначала он был полностью парализован страхом.

Но, поскольку змея все приближалась, инстинкт выживания помог ему выйти из транса и придал сил, чтобы напасть на зверюгу с первым, что попалось ему под руку, — он описал это как «стальную ручку метлы», но дальнейшее расследование показало, что это была металлическая трубка, выдернутая из оказавшегося поблизости пылесоса.

Битва, по-видимому, продолжалась минут 20: страшный лязг и крики на пустой мраморной лестнице, и, наконец, сторож взял верх. Змея и металлическая трубка были изуродованы до неузнаваемости. Позже тем утром литературный редактор нашел сторожа полулежащим на табуретке в подвале рядом с ксероксом и еще сжимающим в руке согнутую трубку, не в состоянии объяснить, что случилось, за исключением того, что нечто ужасное пыталось заглотить его, но ему, в конце концов, удалось убить это чудовище.

После этого тот человек, как говорят, ушел на пенсию. Кардинал Спеллман умер, а издательство Random House переехало в новое здание. Но душевные раны не затягиваются, и никуда не делось потускневшее воспоминание о вине издательства, пусть оно и редко всплывает на поверхность — разве что в минуты стресса или денежных неурядиц. Всякий раз, как я начинаю испытывать некоторую неловкость, накопив огромные счета, оплачивать которые должно Random House, я думаю об этой змее — и тогда снова уверенно звоню в обслуживание номеров.

В среду утром Times вышла с таким заголовком. «Кандидат трех вопросов» (ЛСД, аборты, амнистия) определенно улучшил свои позиции, завоевав пригороды. Основная часть первой полосы была отведена местным выборам — «Райан, Бадилло, Рэнджел побеждают: Коллер идет вплотную», «Делегаты названы», «Бингхэм проигрывает Шейеру; Руни очевидный победитель».

Внизу были напечатаны фотографии с Национальной конференции мэров в Новом Орлеане, прошедшей также во вторник, и на главном снимке красовался улыбающийся Хьюберт Хамфри, сидящий рядом с мэром Чикаго Дейли, а мэр Майами-Бич склонился к ним, обнимая одной рукой Дейли, а другой Хьюберта.

Заголовок гласил: «Экс-мэр — звезда среди мэров». В «Подробностях» на 28-й странице говорилось, что Хамфри определенно был звездой на конференции мэров. Двум неудачникам достались небольшие фото под той фотографией с Дейли и Хамфри. В подписи сообщалось, что Маски был «встречен вежливыми аплодисментами», и камера, видимо, поймала его где-то в начале замедленного прихода от ибогаина: взгляд затуманен, челюсть отвисла, волосы зачесаны назад, как у стиляги.

Подпись под фото с Макговерном сообщала: «Он также был встречен довольно сдержанно». Однако Макговерн, по крайней мере, выглядел человеком, в то время как остальные четверо смотрелись так, будто их только что доставили на грузовиках из какого-то третьесортного музея восковых фигур во Французском квартале. Но единственное по-настоящему отвратительное лицо среди всех пятерых принадлежало мэру Дейли: он был похож на картофелину, покрытую паршой, — это лицо человека, который не видит ничего плохого в том, чтобы приказать своему сыну выйти на улицу и сколотить банду головорезов с мегафонами, которые будут вышибать дерьмо из каждого, кто окажется настолько глуп, чтобы оспаривать право мэра Чикаго называть следующего кандидата от Демократической партии на пост президента США.