Сергей Якуцени - Политическая экология

При этом мы живём в постоянном конфликте двух полярных управленческих решений. Первое – маниакальное желание управлять всей страной по всем вопросам из Центра. Второе – делегировать ответственность местной власти, затвердив местничество и местные управляющие кланы властью Центра.

Очевидно, что такой стиль управления ведёт к распаду социальных систем. Мнение «туземного» населения не только не является значимым, оно в принципе не предполагается к учёту при принятии и анализе правильности/неправильности управленческих решений.

Давайте рассматривать Российскую Федерацию, как важный, крупный сегмент мировой политико– экологической и политико-экологической системы. Расширив понятия, мы тут же увидим, что в нашей стране число дестабилизирующих факторов таково, что требуется содержать целые министерства, функциями которых является минимизация последствий этих факторов. Причем эти факторы губительны и для внутренней политико-экологической составляющей, и для внешней функциональности.

Неустойчивость социальной системы подчёркивается существованием МЧС России. Чрезвычайная ситуация заложена, как постоянный и крайне значимый фактор государственной политики. Что важно, у МЧС с каждым годом всё больше и больше работы.

Само существование такого государственного органа прекрасно иллюстрирует мифологичность тезиса об политико-экологической устойчивости страны.

При этом классический политико-экономический показатель – масштаб страны, вовсе не является фактором устойчивости. Более того – применительно для Российской Федерации, фактор масштаба страны – это фактор «обратного знака». Масштаб нашей страны предопределяет избыточные расходы на содержание единой, целостной политико-экологической структуры общества и оборону границ.

Необходимы срочные меры по децентрализации системы управления страной, для сохранения целостности и устойчивости государства в целом. Отсюда же вытекают те же системные вопросы, которые стояли перед Российской Империей. В конце 19 века они привели к возникновению земской системы, и очень жаль, что эта система была крайне негативно воспринята монархической властью и крупными землевладельцами. Но и сталкиваясь с множеством препон, земство в «эпоху великих перемен» проявило себя, как фактор стабилизации страны поистине поразительной силы. Россия смогла тогда миновать то ли революции, толи целую цепь революций 1905-1907 годов, и не свалиться в полный хаос, в новую Смуту, вплоть до Первой Мировой Войны.

Если рассматривать не историческую аналогию, а страны, похожие по масштабу, то стоит обратиться к примерам США и ФРГ. Эти государства, сходные по размерам и мозаичности культур и сообществ с Россией, обладают, по сравнению с РФ, высочайшей степенью децентрализации. При этом США очень жестко централизованны по ключевым направлениям государственного развития: финансовая система, государственная безопасность, внешняя политика и так далее. Но во всем остальном: громадное разнообразие политики и законодательства в разных штатах.

Опыт показывает, что такие системы и более эффективны, и более устойчивы. Несмотря на регулярные торнадо, засухи, лесные пожары, наводнения, землетрясения, извержения вулканов и прочие катаклизмы, США не содержат национального министерства по чрезвычайным ситуациям. Более того – они, кроме того, умудряются вести программы гуманитарной помощи не только пострадавшим штатам, но и по всему миру.

Почти в той же степени децентрализована политическая система в ФРГ. Каждая из ее земель имеет очень большие возможности для проведения самостоятельной социальной и природоохранной политики. Причем когда Германию объединяли «железом и кровью», она быстро оказалась на грани распада: стоило произойти первому же серьезному катаклизму, поражению в Великой войне 1914-1918 годов.

Причем из всех земель ФРГ «собиратель германских земель», Пруссия – наименее гибкая, больше всего склонная к примитивным силовым решениям и во внутренней, и во внешней политике. Мы не сторонники сталинской политики, но ведь то же факт, что вся Восточная Европа вздохнула свободнее, когда Восточная Пруссия после 1945 исчезла с мировой карты.

США и ФРГ – это живой и процветающий конец мифа о преимуществах централизованных государств.

Реальная и основная политико-экологическая проблема Российского государства – абсолютная разновесность системы человек – окружающая среда. Какую бы мы не взяли значимую социальную группу… Будь это группа хорошо обеспеченных людей, или людей предельно мало зарабатывающих, возьмём городских жителей или жителей деревни, во всех случаях существующая разновесность является общей точкой дисфункции всего российского общества. Среднестатистический россиянин, даже выезжая в иную социальную среду, где более или менее решены социально– экологические вопросы, и там остаётся в этой трагичной для нашего поколения разновесности. К нашему глубокому сожалению она укрепилась в головах нашего поколения.