А. Фурсов - De Conspiratione / О Заговоре

Показательно, что голландскому циклу накопления капитала и гегемонии Голландии в североатлантической зоне соответствовало в России (Евразии) Московское царство; британскому и гегемонии Великобритании — Российская империя (Петербургское самодержавие), американскому и гегемонии США — СССР. Причем в упадок эти параллельные североатлантические и русские (евразийские) структуры приходили одновременно, уходя в прошлое, словно скованные одной цепью.

Но здесь и сейчас на этой теме мы поставим точку и обратим внимание на очень важную черту североатлантического развития, развития капитализма. Его история почти с самого начала приобретает проектно-конструкторский характер. Как только осуществилась (к середине XVII в.) сборка североатлантического исторического субъекта, воплотившего в себе сразу несколько элементов и традиций, включая вавилонскую (в венецианском переложении), как только этот субъект к началу XVIII в. расправил плечи и наряду с явными формами (капитал, государство), начал создавать конспиративные, криптоматические, он в полном соответствии с логикой и природой капитализма — строя, который он создал в той же степени, в какой и был создан им, — начал пытаться направлять-менять ход истории, ставя определенные системно-исторические конструкторские задачи. Решение этих задач стало главным делом и raison d’être КС .

Пожалуй, главное метафизическое, метаисторическое отличие капитализма от всех предшествовавших ему систем, его главная тайна заключается в том, что история этой системы с определенного, причем довольно раннего момента, примерно с середины XVIII в., приобретает проектно-конструируемый, если угодно, направляемый, «номогенетический» характер. Нельзя сказать, что до XVIII в. никто, никакие группы и силы никогда не предпринимали попыток направить ход истории тем или иным образом. Однако эти попытки, за редкими исключениями, во-первых, носили локальный характер; во-вторых, были краткосрочными и, как правило, проваливались; в-третьих, до середины XVIII в., а точнее до хроноотрезка 1750-1850-х годов для такого рода попыток не было серьезной производственной базы.

В «длинном XVI веке» (1453–1648 гг.) возникает то, что И. Валлерстайн назвал европейской (североатлантической) мир-системой, история приобретает мировой характер. Кроме того, возникают необходимые и достаточные условия для исторического проектирования теми группами, которые, оттолкнувшись от эпохи «длинного XVI века» в течение столетия после его окончания превратились в операторов мирового рынка, а следовательно — в потенции — в операторов мировой истории.

Возможности проектировать и направлять ход истории, конструируя ее, зависят от нескольких факторов:

— наличия организации, способной ставить и решать задачи подобного рода, т. е. обладающей геоисторическим целеполаганием, способностью к стратегическому планированию в мировом масштабе и волей действовать на этой основе;

— адекватного объекта манипуляции как средства решения задач проектноконструкторской (геоинженерной) исторической деятельности;

— наличия финансовой базы, обеспечивающей доступ к власти и собственности и сохранение прочных позиций в обеих этих сферах;

— контроля над информационными потоками при значительной роли последних в жизни общества или, как минимум, его верхов;

— наличия структур рационального знания, анализирующего закономерности истории, массовые процессы и социальные группы в качестве объектов и средств реализации проектно-конструкторской деятельности.

Организацией, способной определенным образом направить ход истории, было английское масонство, опиравшееся на финансовую мощь Сити, мощь операторов мирового рынка (буржуазии), аристократических клубов и, конечно же, государства Великобритании. В конце XVIII в. к масонам «присоединились» иллюминаты, «созданные» иезуитами для борьбы с масонством, но вышедшие из-под их контроля, а сами масоны получили сработанную ими оперативную базу — искусственно созданное, полигонно-историческое государство США, куда вскоре устремились и иллюминаты, функционирующие там до сих пор (Йейл: «Череп и Кости»), и другие группы и структуры, неуютно чувствовавшие себя в Европе.

В середине XVIII в. удивительным образом одновременно возникли и адекватный объект манипуляции — массы («вещество»), и мощнейшая финансовая база (деньги — «энергия»), и новые информпотоки («информация»).