Алексей Олейников - Турецкий капкан - 100 лет спустя

Разумеется, Турция XIX–XXI вв. слишком слаба, чтобы в одиночку решать судьбу Проливов. За ней всегда стояли ведущие мировые державы, контролирующие европейскую политику, — Англия, Германия, США.

Особенно заметно это было сто лет назад.

Сто лет назад, как и никогда до этого, ни Англия, ни Франция не желали перехода Константинополя и Проливов в русские руки. Они лишь пользовались этим миражом как приманкой, на которую Россия (и не только Россия — в большей или меньшей степени это Греция и Болгария) должна была клюнуть. На Европейском континенте эти державы не могли противостоять Германии без России.

В то же время и основная линия политических противоречий между Россией и Германией уже с 80–90-х гг. XIX в. проходила через Ближний Восток в целом и через Константинополь и Проливы в частности. При этом в Европе особых противоречий между ними не было. Более того, Романовых и Гогенцоллернов сближали однородность их монархических интересов и совместные разделы Польши. Главным, если не единственным, средством вовлечь Россию в орбиту антигерманской политики могла быть лишь идея обладания Константинополем и Проливами.

«Союзники» России прекрасно понимали, что она после войны не удовольствуется применением к Проливам режима Суэцкого канала либо той или иной формой интернационализации Константинополя. Об этом хорошо знал Э. Грей, когда в самом начале войны, но уже после загадочных «ошибок» английского флота, резко изменивших (вследствие появления или скорее «пропуска» в Константинополь «Гебена» с «Бреслау») стратегический баланс на Черном море в ущерб России, мешал С. Д. Сазонову привлечь Болгарию на сторону Антанты и воссоздать под эгидой России Балканский союз. Знали Э. Грей и У. Черчилль, когда отправили Н. Бекстона на Балканы, чтобы воссоздать этот блок под эгидой Англии. Знали и другие члены британского кабинета, когда готовили Дарданелльскую операцию, чтобы войти (первоначально опираясь на греческую армию) в Константинополь раньше России.

Действия «союзников» привели не только к катастрофическим для России, но и к тяжелым для них самих последствиям, способствовали затягиванию войны и последующим опасным моментам противостояния.

Фактом было то обстоятельство, что британская политика диктовалась целью воспрепятствовать воцарению России в Константинополе, в то время как российская — стремлением сорвать попытки Англии, а затем и Франции создать в Константинополе благоприятные для них «совершившиеся факты».

Эгоистическая близорукость политики балканских государств в годы Первой мировой войны представляет собой слепок с политики великих держав, якобы боровшихся за «святость договоров» и «за права малых наций» на достойное существование. Н. Пашич, Э. Венизелос, В. Радославов, И. Братиано отличались от своих великодержавных коллег лишь меньшим масштабом вожделений да большей примесью лукавства в действиях — неизбежным спутником слабого, вынужденного ориентироваться на волю сильных и на соотношение их интересов. Когда началась война, каждое из балканских государств рассчитывало извлечь из нее как можно большую пользу для себя, не отказываясь ни от одного из ранее сделанных приобретений, несмотря на перспективу новых обширных территориальных приращений.

Существовали три возможности определения Россией судьбы Проливов: непосредственное владение ими, контроль над Проливами и сохранение в Проливах турецкого статус-кво.

В 1915–1917 гг. Российская империя пыталась реализовать первый вариант, в 1945–1946 гг. СССР — второй вариант, на настоящем этапе истории единственно возможным для России является третий.

Очевидно, что в настоящее время наиболее приемлемым для России вариантом является интернационализация Константинополя и Проливов, то есть именно та система, с которой сто лет назад боролась Российская империя. Это позволит уйти от доминирования в Проливах военно-политического блока НАТО. Константинополь вполне мог бы получить статус вольного самоуправляемого города. Это было бы естественно, ведь у Турции и так есть столица — Анкара.

Здесь будет интересно вспомнить вопрос об организации «временного» управления Константинополем, который был поставлен 12 марта 1915 г. памятной запиской М. Палеолога С. Д. Сазонову. План временного управления был построен на принципе соблюдения интересов каждой из держав Антанты.

Памятная записка М. Палеолога исходила из необходимости заранее регулировать порядок управления Константинополем, занятие которого «потребует столь важных и специальных политических, административных и финансовых мероприятий, что в деле их разрешения нельзя положиться на усмотрение военного начальника одной национальности, каковы бы ни были его личные достоинства». Этим устранялась единоличная военная власть представителя как России, так и Англии, осуществлявших Дарданелльскую и Босфорскую операции.