Елена Пономарева - Балканский рубеж России. Время собирать камни

Обособление славян, проживающих на территории Боснии, начинается в ХII веке. Одним из главных факторов, способствовавших этому процессу, стала вассальная зависимость западной части боснийских территорий от венгерской короны, установившаяся к середине XII века. Впрочем, зависимость боснийских правителей, носивших титул банов (бан – термин, по всей видимости, аварского происхождения), нередко имела чисто номинальный характер. Тем не менее, венгерское, а позже австро-венгерское присутствие определило развитие самосознания и идентификации хорватского населения этих территорий.

Другим фактором, способствовавшим особому развитию Боснии, была религиозно-культурная ситуация, совершенно отличная от той, что имела место в Сербии, где к концу ХII в. прочно утвердилось православие. Несмотря на активную миссионерскую деятельность католического клира под патронажем венгерской короны, большая часть населения Боснии, включая местную феодальную знать, хотя формально и признавала себя католиками, однако совершала богослужение на славянском языке, пользовалась славянскими книгами и исповедовала учение богомилов.

Однако самое значительное влияние оказало на сербов господство турок. Некогда вассальные и подконтрольные Византийской империи сербские территории испытали на себе непосредственное давление завоевателей Константинополя. После поражения войск под предводительством князя Лазаря от султана Мурада в битве на Косовом поле 15 июня 1389 г. власть турок-османов распространилась на все сербские земли. Последствия почти пятисотлетнего владычества турок, активно проводивших политику исламизации и отуречивания, особенно ярко проявились в Боснии и Герцеговине, а также в Косово и Метохии. Масштабы массового перехода боснийских крестьян в ислам в ХVI-ХVII вв. можно объяснить умелой ненасильственной политикой Стамбула по созданию лояльного большинства на завоеванных территориях из бедных слоев населения. Принятие ислама, как и в Индии для представителей низших каст, открывало перед сербским крестьянином возможность восходящей социальной мобильности, которой он был полностью лишен в прежнем сословно-религиозном обществе. Такой политикой турки заложили основу нации мусульман, которая окончательно сформировалась уже в период социалистической Югославии. Параллельно с процессами отуречивания проходила массовая эмиграция славянского населения на запад и север за реки Дунай и Саву, которая продолжалась вплоть до XIX столетия.

Известный балканист И.И. Лещиловская четко сформулировала квинтэссенцию цивилизационного разграничения/различия славянских народов, населявших регион: «После турецкого завоевания Балканского полуострова хорваты стали юго-восточным форпостом католицизма в Европе; сербы составили юго-западный бастион православного мира; мусульмане славянского происхождения оказались на северо-западной границе устойчивого исламского проникновения в Европу. Религиозная принадлежность народов отражалась на всем облике их общества, культуре с ее ценностными ориентирами, внутренней структуре, бытовых особенностях и внешних связях. Три разных мира несколько веков существуют и развиваются в непосредственном контакте и тесном взаимодействии. Балканы как мост между Западом и Востоком, один из перекрестков мировых цивилизаций, являются регионом геополитического разлома. Происходившие здесь события, явления и действия различных лиц то разъединяли между собой, то сплачивали населявшие его народы».

Многовековое нахождение под властью венгерской и австрийской корон одних (словенцы, хорваты), попытки приспособиться к требованиям турок-османов других (албанцы, боснийские сербы) и постоянная на протяжении столетий борьба за сохранение своей идентичности третьих (греки, болгары, сербы) не могли не отразиться на отношениях народов, на формировании их мировоззрения, на цивилизационном выборе. В результате на пространстве Балкан сформировались три культурные общности: западная/католическая, православная и исламская.

Закат империй начинается с «возмущения» периферии. Вызвано оно может быть разными причинами. Как заметил М. Дюверже: «Для устойчивости империи необходимо, чтобы сохранение ее целостности приносило выгоды включенным в нее народам, и чтобы каждый из них сохранял свою идентичность…, чтобы каждое сообщество и каждый индивидуум сознавали, что они больше выигрывают от нахождения в имперском целом, чем от выпадения за его пределы». В случае с юго-восточной периферией Австро-Венгрии и Османской Турции следует признать, во-первых, что выгод народы видели больше в «выпадении» за пределы империй, особенно по итогам Первой мировой войны, а во-вторых, тезис об империи как «превосходной сделке для периферийных элит» (А. Мотыль) перестал работать с первой половины ХIХ века. Элита периферии перестает соглашаться с отсутствием автономии публичной сферы, с несправедливым обменом ресурсами в пользу центра, с автократическим способом интеграции территории и общества «сверху», с отсутствием универсальной объединяющей идеи, а также с потерей империей влияния на международной арене. «Преодоление» империи мыслилось национальными элитами двумя способами: (1) через сближение славянских народов и создание конфедерации народов и (2) посредством формирования сербами, словенцами и хорватами своих национальных государств.