Борис Кагарлицкий - Варварство, социализм или...

В 70-х годах я был приверженцем крайне либеральных взглядов. В этот период (под конец советской власти) уже можно было под вывеской государственных предприятий создавать подобие частных. Вот у меня в этот период под вывеской государственной Фабрики народных художественных промыслов было фактически частное предприятие. Я здесь и реализовывал свои либеральные идеи. Через некоторое время мы потерпели жуткое фиаско. Накопились большие долги. Мне пришлось сократить штат с 20 до 4 человек. Мы за один месяц расплатились с долгами, которые накопились за полгода и наработали продукции, которой хватило на много месяцев вперёд. Решив управленческую проблему, я бросил это предприятие сам (хотя фоном были препятствия со стороны КГБ), потому что мне стало неинтересно. Мне стало интересно подумать над культурными основаниями экономики. В тот момент, это были 1971-72 годы, я и сформулировал концепцию о том, что экономика работает в контексте культуры.

А вот г-ну Худенко сильно не повезло. Увеличив за 2 года производительность в 16 раз, он получил 8 лет лагеря и через 4 года скончался в заключении.

Могла ли экономика работать с такими стимулами? Имея в виду такое качество рабочей силы и такой ответ на инициативу и эффективность. Я могу привести пример из своей собственной трудовой деятельности. После школы я пошёл работать учеником токаря. Рядом со мной работали квалифицированные люди. Я наблюдал несколько случаев и один из них произвёл на меня сильное впечатление. Один очень квалифицированный токарь, воспользовавшись случаем, решил заработать и в поте лица работал очень много и перевыполнил норму выработки. Ему заплатили. За один этот день. Потому что на следующий день расценки мгновенно срезали. Выплаченная зарплата не укладывалась в нормативы.

Может ли экономика нормально функционировать, если мы имеем не самую квалифицированную рабочую силу с точки зрения трудовой этики; если мы стремление к заработку наказываем репрессивными способами, срезанием зарплаты и работой в ужасных условиях? Представьте, как на этого токаря смотрели мои коллеги. Ведь срезали расценки не ему одному, а всем!

Я не буду продолжать этот ряд. Могу сказать, что внутреннее устройство экономики было таково, что оно вело к саморазрушению системы. Чем сложнее становилось производство, тем тяжелее оказывалось поддерживать эффективность экономики. Примем также во внимание внеэкономические явления. Например, репрессивная система уничтожала людей со всякой инициативой. Говорят, что при Сталине уничтожали невинных, хорошо относящихся к советской власти и т. п. Ничего подобного. На самом деле, если изучать состав репрессированных, то очевидно, что в первую очередь уничтожали тех, кто обладал более высокой волей к достижению целей, более инициативных и с большими интеллектуальными возможностями. Эти люди уничтожались. Долго такое не могло продолжаться.

Максим Георгиевич говорил о том, что мы имеем деградацию всех форм капитала, в том числе и человеческого. Но ведь это началось не сегодня. Это началось в 20-30-е годы и продолжалось постоянно. Я могу показать это по этапам, и вы увидите деградацию средней школы, высшего образования, за исключением отдельных направлений.

Эта система обладала таким количеством внутренних пороков, что она не могла дольше существовать. Борис Юльевич говорил о том, что сети хороши, для того чтобы помешать кому-то решить его задачи. Но для организации стратегического прорыва они не годятся. Необходима организация, концентрация усилий. Планы — это та же концентрация усилий по сравнению с рынком. Когда хорош план? Когда необходима мобилизация ресурсов. Во время сложнейших задач в Первую Мировую войну, во Вторую мировую войну западные страны, такие как Франция и Англия, отказываются от рыночного механизма функционирования экономики, мобилизуют все ресурсы и волевым путём решают свои задачи. Они их решают и потом отказываются от такой модели. Почему? Не из-за глупости. А дело в том, что издержки такого механизма концентрации усилий слишком велики. Грубо говоря, простые ответы хороши для решения мощных вызовов, но они выжигают поле вокруг себя. Упрощение, редукция систем хороша временно, для решения самых напряжённых задач. Но длительно они существовать не могут. Для длительного существования необходимы тонкие саморегулирующиеся механизмы, где решения принимаются во множестве точек. В постиндустриальную эпоху, когда открытия совершаются в разных местах, безнадёжно создавать простую систему. Система должна быть сложной и саморегулирующейся во множестве точек. А планирование ограничивается решением каких-либо ключевых задач.