В. Коломиец - Политический образ современной Италии. Взгляд из России

Допущение, лежащее в основе этой гипотезы, при всей его умозрительности на первый взгляд кажется логически совершенно безупречным, но при ближайшем рассмотрении, как то нередко бывает, требует особого обоснования. Действительно, с одной стороны, историческое сознание – категория историописания, утвердившаяся в европейской исторической культуре еще в эпоху Нового времени [13] См.: Савельева И. М., Полетаев А. В. «Историческая память»: к вопросу о границах понятия // Феномен прошлого. М., 2005. С. 189. . Однако в сегодняшней Италии, с другой стороны, – научная категория не очень известная, вплоть до того что иногда даже в профессиональной среде историков это словосочетание «coscienza storica», представляющее собой кальку с русского «историческое сознание», воспринимается – за относительно редкими исключениями [14] См.: Bologna F. La coscienza storica dell’arte d’Italia. Torino, 1982; Galasso G. Storia d’Italia e coscienza storica dell’arte in Italia // Rivista storica italiana. 2006. Fasc. I. P. 178–187. – либо с сомнением, либо чуть ли не вообще с отрицанием.

Что в практике репрезентации прошлого, в языке науки и научно-популярного знания она не слишком продуктивна и парадоксальным образом остается маловостребованной, автор этих строк имел возможность убедиться на собственном опыте: при подготовке статьи к изданию в одном итальянском историческом журнале в процессе неизбежного в таких случаях редактирования ему пришлось столкнуться с заменой категории «историческое сознание», присутствовавшей в первоначальном варианте, на гораздо менее точную и расплывчато-неопределенную категорию «историческая культура» («cultura storica») [15] См.: Kolomiez V. La ricerca storica dei tempi della Perestrojka: un primo bilancio della “nuova storia” nella ex-Unione Sovietica // In/formazione. 1992. N. 22. P. 3–4. . Наконец, еще одно косвенное подтверждение малой распространенности этой категории в итальянском историописании – новейшее исследование итальянского историка Марио Мьедже, хотя и специально ей посвященное, но, словно бы заранее допуская необходимость дополнительных разъяснений на данный счет, симптоматично озаглавленное вопросом: «Что такое историческое сознание?» [16] См.: Miegge M. Che cos’è la coscienza storica? Milano, 2004.

По своей дисциплинарной принадлежности проблематика исторического сознания формально и традиционно включена прежде всего в предметное поле историографии. Но одновременно она с не меньшей обоснованностью может быть отнесена и к сфере компетенции политической науки, обнаруживая при этом некоторые признаки и свойства политических технологий, с помощью и посредством которых вершится политика памяти. Празднование памятных исторических дат, информационные поводы, возникающие на медийном уровне и навеянные теми или иными событиями прошлого, популяризация исторических знаний в просветительских целях – все это в силу своей «политтехнологичности» может найти свое осмысление и объяснение с точки зрения все той же политической науки.

Сопредельность политической науки с историей имеет первостепенную важность, поскольку, несмотря на все новейшие историографические изыски, большую часть знания о прошлом, находящегося в обращении, как научного, так и научно-популярного, составляет именно политическая история. Последняя неизменно доминирует в историописании, так как его содержание, вне зависимости от принадлежности исследования к тому или иному историческому жанру, в конечном счете сводится к истории конфликтов [17] См.: Кущëва М. В., Саприкина О. В., Смирнова Е. В. Международная конференция «Конфликты и компромиссы в социокультурном контексте» // Новая и новейшая история. 2007. № 1. С. 248. . При таком господствующем векторе исторического познания категория «историческое сознание», по самому ее определению, может как нельзя более органично встроиться в систему современного историописания, оказываясь в то же время соотносимой и с категориями политической науки. Ибо историческое сознание, по справедливому замечанию его итальянского исследователя Марио Мьедже, всегда ассоциируется с риторической фигурой «воинственности» [18] Intervista a Mario Miegge su Che cos’è la coscienza storica? URL: http:// www.feltrinelli.it/SchedaTesti?id_testo=1318&id_int=1236 (дата обращения: 15.02.2005). , то есть социальных конфликтов. Эта ассоциация, как отмечалось, естественным образом возникает применительно к Италии, где социальная конфликтность традиционно имеет особенно острый и затяжной характер, что еще раз подчеркивает актуальность категории «историческое сознание».