Юрий Марченко - С правом переписки. Письма репрессированного. 1934—1941

Пока веду переговоры о предоставлении мне комнаты в кредит под вещественное обеспечение, кажется, чертова старуха согласится, один свойский человек обещает ее уломать.

Пока я приступаю работать на заводе, чтобы не подохнуть от скуки, голода и одиночества. Несмотря на удары, которые начали меня преследовать с начала пути, я все же держусь бодро и самочувствие неплохое.

Ну, больше не могу писать, устал. Только что пришел с завода, и кишки играют марш. Завод от места моего пребывания 3 ½ километра, прошел туда и обратно под сильным ветром, здесь ветры и снег пятые сутки, несет и дует зверски.

Город производит впечатление вымершего города. Для курьеза по дороге на завод должен пройти от начала до конца главную улицу Советскую, она тянется около 1 ½ километра, здесь сосредоточены все советские учреждения, так я для курьеза считал встречных прохожих, было 2 часа дня, насчитал 3 верблюда и 29 человеческих существа. Вообще местный народ холода побаивается, но я переношу довольно сносно, не знаю, как будет дело с жарой.

Ну, пока, оставайтесь бодры и здоровы, пишите по новому адресу:

Западный Казахстан, Уральск, Пролетарская улица, дом 78, Е. П. Ганенко.

Уральск, 12.2.1934

Дорогие мои

Только что опустил одно письмо и, вернувшись с почты, застал дома повестку на сто пятьдесят руб, что заставило снова взяться за перо. Но, так как корешок перевода был адресован на имя Трякина, то не подумайте, что я еще не на собственной квартире и не пользуюсь собственным именем. Мне просто принесли на мою квартиру, что меня сильно обрадовало, а, с другой стороны, опечалило, так как пятьдесят руб, ранее мне присланные, меня запутали во всякого рода предположениях, а именно, что вы сами сидите на бобах и, быть может, воете, конечно, втихомолку волками, тем более, что я до сих пор на три заказных письма не получил ответа, а так как мне здесь стало известно, что мои письма не подлежат перлюстрации, то тем более удивительно.

Ну да ладно, надеюсь, что вы все мои письма получили, и что я скоро получу от вас подробное письмо с описанием вашего сиротского житья-бытья и горемыкания, надеюсь, со всеми подробностями. Ну а пока немного о себе. Живу так себе, не плохо, но и не хорошо, комнатушка у меня теплая 4х5 моя половина, в другой половине 4х4 живет старушка хозяйка, никудышняя по уральски, а по нашему бесцерковка или беспоповка Полно, как в моей, так и в ее комнате, икон и крестов старой иконописи, и изразцов.

И условия она со мной заключила драконовские, правда, устные, но которым я принужден подчиняться пока больше, чем советским законам. На основании этих законов я лишен права курить и пить водку в своей комнате. Условия антисоветские, так как явный подрыв госбюджета, но, увы, я должен был подчиниться в силу квартирного кризиса. Как то не хочется верить, что в такой дыре, откуда все здоровое старается удрать, может существовать жилищный кризис, но это факт, а это в силу того, что город разрушается.

В общем, я от лишений, добровольно взятых на себя, пока не страдаю. Курю я контрабандой, ну насчет водочки вы, конечно, не поверите, поэтому просто умолчу.

Итак, я с 15/2 приступаю к исполнению своих обязанностей на местном механическом единственном заводе, в качестве помощника мастера по холодной обработке. Оклад 350 руб, паек итр, как справлюсь со своими обязанностями, не знаю. Пока по предварительному ознакомлению все данные за то, что справлюсь. Отношение администрации хорошее, много в этом направлении сделали ребята из Гепеу. Завод небольшой, но хорошо оборудован новыми станками. Мне дали молодую бригаду, прибывшую почти одновременно со мной из Ленинграда, комсомольцев, мобилизованных на один год для усиления местной промышленности. Их 16 человек, возраст 19 лет, кончили ФЗУ на путиловском заводе в 1930 г. Бойкие ребята, но в работе слабо, ну не беда, как-нибудь в работе со временем выровняются.

Ну и все о себе, сейчас ложусь ужинать, пока столуюсь у Трякина.

Столовых хороших нет, а те, что есть, похожие на мерзкие кабаки, наполненные грязью, дрянной и грязной пищей, да на десерт пьяными. В пьянстве рекорд здесь побивают знаменитые чапаевцы, при этом первое впечатление такое, что как будто половины жителей Уральска все партизаны и чапаевцы. Рекомендую Володе ехать сюда, для него здесь широкое поле деятельности для вранья и питья, здесь все врут о своих героических подвигах, и почти каждый уралец ранен был в грудь и голову беляками, при этом друг друга стараются уличить, что он был белый.