Юрий Марченко - С правом переписки. Письма репрессированного. 1934—1941

Сегодня только гпу приняло меня под свое высокое покровительство, определив мне номер моего бытия 1150 и предварительно заполнив пять регистрационных карточек и одну анкету, а также установили мне явку два раза в месяц и в будущем, если я буду себя вести примерно, то сократят на один раз. Примерное мое поведение должно заключаться, во-первых, чтобы не разводить эсеровщины, во-вторых, не «якшаться» с сыльными; в первом случае обещал выполнять на все 100%, что же касается второго, то заявил, что буду видеть потом, а пока буду действовать согласно моим материальным интересам, но знакомых нашел только трех человек, и те жалкие молодые троцкисты. Один полтавец, знал его с 21 года еще комсомольцем, но никогда не подозревал, что он троцкист. Остальная публика москвичи и ленинградцы, все рабочие и учащиеся, жалко народ, на первый взгляд здоровый, энергичный и с порывами, но их всех отсюда почти всех отправляют на новые места, оказывается, на одном месте не дают засиживаться более года, ну да не беда. Мне оказывается всего подарили 2 года и 2 месяца, случайная милость, все же гнусность, они приклеили мне эсеровский ярлык, ну да черт с ними. Ну, пока все хожу да вынюхиваю, за что взяться. Возможно, что поеду в один из ближайших совхозов животноводства.

Между прочим, поговорите с Макарским, нельзя ли будет достать пару полтавок 9 дюйм и 12, конечно, за деньги, с иголками, и к ним 10 пряжек? Если это можно было бы устроить, то было бы не дурно для пробы, здесь спрос большой на майки и трусы летом, а производство отсутствует.

Думаю договориться с партизанами и помдетом на организацию трикотажного производства, вы себе представить не можете, до чего здесь бедность на работников, те же, что есть, пропитаны местничеством и национальным антагонизмом. В общем, Украина, но только дикая.

Я уже писал в предыдущих письмах, что здесь жизнь почти так же дорога, как и в Харькове, только что легче достать на вольном рынке. Точные цены на 3/02 баранина жирная 12 р кг, говядина 10 р, верблюжатина и конина 8 р, говяжий жир 20 р кг, бараний 25—27, масло коровье топленое 35 р. Молоко 6 р ¼ ведра, рыба короп 8 руб кг, щука 7—7,50, судак 7 и 8 р. Хлеб 3 р хороший пшеничный, овощей почти нет, немного можно видеть картофеля и моркови.

Ну, пока я, как будто, ни в чем не нуждаюсь благодаря моим новым квартирохозяевам. Люди они хорошие, но только мне у них тяжело, во-первых, тесно, а во-вторых, хозяин, это мой харьковский двойник. Пьет, а когда пьян, то точно копирует меня, такие же истерики по ночам, слезы жены, что на пороге моей новой жизни очень скверно действует.

Хорошо, что хоть дома он не пьет, а на стороне. Нужно сказать, что пьянство здесь процветает гораздо больше, чем у нас, пьют все, и партийцы, и спецы, и их жены. Я с жутью думаю, что бы получилось у меня, если бы мне пришлось сюда попасть на работу по воле, но сейчас я спокоен, перелом произошел, и окромя отвращения, другого чувства нет. Ну пока, довольно, скоро обед и хозяйка просит освободить стол.

PS. Позаботьтесь как ни будь насчет деньжат, наверно, февраль продержусь, и хотя я стараюсь быть очень экономным, но деньги все-таки тают, и скоро совсем растают, а это будет для меня маленькая катастрофа.

Я уверен, что в дальнейшем, когда моя жизнь унормируется с квартирой и прочим, то и расходы примут приличный и точный характер, а пока с этой стороны дело обстоит очень скверно, и ни черта не поделаешь.

Ну, живите так, как и я, бодро, весело и прочее. Подразните Машу за меня, пусть она немного этак раз в неделю позлится и покричит, ей это будет на пользу, она так забудет скучать обо мне.

Привет всем, особый Володьке, передайте ему, что здесь водка лучше, не воняет керосином и дешевле.

Уральск, 11.2.1934

Ну, черти мои дорогие,

Время мне получить от вас хотя маленькую весточку, а получил только пятьдесят руб денег и попал в тупик. Что за деньги, если это в ответ на мою телеграмму, то почему не всю сумму просимого. Мне же она нужна до зареза из-за отсутствия денег. Я много потерял, а главное, что охватывает беспокойство, что, быть может, вам очень плохо. Маше нужно было написать, или телеграфно подтвердить.

Ну, да ладно, пока бедую и жестоко расплачиваюсь за доверчивость и самоуверенность, зато все же буду знать нравы и быт местного населения, хоть и дорого обошлось, но зато занятно. Оказывается, уральская «интеллигенция», конечно, не вся, но та, с которою я столкнулся, большая дрянь, и среди ссыльных, хотя и политических, много, оказывается, есть и жуликов, а, да еще и земляки. В общем, на первый раз я оказался порядочным дураком, когда войду в норму, тогда опишу подробно свои приключения по Уральску. Между прочим, все приключения связаны с квартирным вопросом, который меня мучит на сегодня тоже, хотя появляется надежда, что мои мытарства скоро кончатся.