Николай Блохин - Неурядицы в вечерних землях. Очерки политической философии христианского либерализма

Учитывая как иррациональность буллинга (в указанном выше смысле), так и его кросскультурный характер, не может не возникнуть предположение о чисто биологических корнях этого явления. Мы ощущаем импульсы выстраивать иерархию в наших сообществах – так, как это делают и наиболее родственные нам животные (например, шимпанзе). Индивид следует этим импульсам, в той мере, в какой они (ещё) не преобразованы специфически человеческим аспектом личности.

Прежде чем согласиться с этой мыслью, её необходимо уточнить. Индивид нашего биологического вида (Homo sapiens sapiens) обладает качественно большей силой интеллекта, чем представители других биологических видов. Эта сила проявляется в том, что мы можем представлять себе вещи, которых не видим сейчас, или умозрительно конструировать то, чего не видели вовсе. Мы можем мысленно «работать» с этими конструктами памяти и воображения. Впрочем, их можно назвать и просто «конструктами воображения», поскольку известно, что память тоже использует силу воображения: достраивает, додумывает, воображает образы, отталкиваясь от ряда опорных точек 10 10 Roediger H. L., De Soto, K. A. Reconstructive Memory, Psychology of // International Encyclopedia of the Social and Behavioral Sciences. 2015 P.50—55. URL: https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/B9780080970868510162 (дата обращения: 12.01.2021). .

Способность представлять то, чего уже нет или чего ещё не было, позволяет человеку мыслить о прошлом и о будущем, планировать свои действия на длительный период времени. Эта же способность позволяет человеку придумывать новое, создавать культуру и жить в мире культуры, а не только в природной среде. Таким образом, эти особенности человеческого интеллекта резко отделяют нас от других живых существ, позволяют нам вести специфически человеческий, а не животный образ жизни.

Однако легко заметить, что склонность к буллингу – то есть, к систематической травле тех, кто слабее, этими особенностями человеческого интеллекта ещё никак не затрагивается. Скорее, верно обратное – человеческое воображение может воспламенять и разжигать отвращение или ненависть к жертвам буллинга.

Дело в том, что влечение и отторжение у человека тоже направлены на образы и представления, сконструированные воображением. Даже гастрономические или сексуальные желания, физиологическая основа которых наиболее очевидна, направляются именно на воображаемые объекты.

При этом, конечно, воображение работает не на пустом месте, но на основе впечатлений и образов, почерпнутых из личного опыта и/или из культуры (литературы, изобразительного искусства, кинематографа, шоу-бизнеса и т.п.).

Например, что происходит, когда человек (особенно молодой – но во многих случаях и зрелый) влюбляется? Включается воображение, и перерабатывает впечатление, произведенное новым знакомым или знакомой, в неотразимо привлекательный образ. И уже этот, созданный воображением образ, вызывает пылкую страсть. А в том, что воображение так активизировалось при виде именно этого человека, могут сыграть роль, как отголоски предыдущего жизненного опыта, так и впечатления, испытанные при просмотре каких-нибудь фильмов, чтении книг и т. п.

Воображением сконструированы не только объекты наших желаний, но и предметы, в которых мы видим источник угрозы. Часто бывает, что человек всю жизнь страдает от какой-нибудь иррациональной фобии перед пауками, муравьями и т.п., но недооценивает ту или иную реальную опасность. Его воображение превратило паука в нечто крайне страшное или крайне отвратительное, а о реальной опасности оно попросту ничего не знает.

Что делает человека счастливым, или, наоборот, несчастным? Не обладание какими-то «объективно ценными ресурсами» (абсурдность словосочетания «объективная ценность» давно, тщательно и подробно продемонстрирована в рамках экономической теории). Человек счастлив, доволен, высоко оценивает самого себя и свои действия, когда овладевает предметами, которые именно ему представляются как желанные, и когда одолевает предметы, именно ему представляющиеся опасными, вредными, отвратительными. Можно предположить, что если бы человек мог произвольно и сознательно, своим решением, выбирать и желанные и отталкивающие предметы, он всегда был бы абсолютно счастлив, выбирая только легкодоступные предметы желаний, и только легко устранимые источники страха и отвращения.

Но, конечно, человек не подбирает эти предметы по собственной воле. Они спонтанно конструируются и реконструируются воображением на основе предыдущего опыта – своего собственного опыта и опыта других людей, выраженного в текстах и образах культуры.