Array Коллектив авторов - Доктрина Русского мира

В. Е.:Все революции начинаются с языкового момента.

В. А.:Борис Игоревич, я не стану оспаривать, что язык стал спусковым крючком конфликта, но, с другой стороны, мы должны понимать, что когда в Донбассе происходит горячий конфликт, там по обе стороны фронта звучит преимущественно русская речь, в том числе русский мат, молитвы на русском языке, проклятья, стоны – всё на русском языке…

Когда мы говорим о запрете русского языка – это все-таки некоторый перегиб, потому что русская речь звучит. И в то же время закрывались русские школы, подавлялись русскоязычные СМИ, в политике затыкали рты и т. д. И в этом есть парадокс. Сила русской речи, русского языка, русской культуры так велика, что сегодняшняя официальная Украина никуда не может от этого деться. Буквально на днях один из идеологов Майдана Дмитро Корчинский знаете, что сказал? Он сказал: «Пушкин хуже Путина, потому что талантливее».

Б. К.:Какой молодец!

В. А.:То есть они хотят сказать: нам нужно вытравить и Пушкина, и всю русскую культуру, а она настолько мощна, что мы ничего не можем с ней поделать. Майданные идеологи прекрасно понимают мощь русской культуры, мощь русского языка. Они её осознают гораздо в большей степени, чем оболваненные ими представители массового населения.

Язык – это наше оружие. Но он может быть настоящим оружием в отстаивании Русской цивилизации только при одном условии: что мы делаем его инструментом несения своих высоких смыслов, своих идеалов, ценностей своих. Если русский язык является, как правильно было сказано, чисто коммуникативным средством, тогда на этом языке действительно люди будут обсуждать, как им выводить из России капиталы, как отсюда «валить», и даже то, как убивать русских, как это в Донбассе происходит. Я себе вполне могу представить такую ситуацию, когда некая секта вампиров или какой-то нежить блестяще владеет русским языком и о бсуждает какие-то русофобские задачи. И такое в истории неоднократно бывало.

Хочу сказать, что, к сожалению, вот эта парадигма сведения Русского мира к русскому языку повлияла в своё время на президента Путина, особенно в 2001 году. И потом, уже в 2006 году, создавалась концепция Русского мира, был объявлен Год русского языка, создавался фонд «Русский мир» – и на тот момент она ещё влияла, хотя влияние это уменьшалось. И здесь я бы хотел вспомнить о вашей, Борис Игоревич, передаче 1993 года, которая называлась «Русский мiр», и обратить внимание, что вовсе не господин Щедровицкий и не Павловский первооткрыватели этой замечательной формулы. А первым её предложили вы и ваши коллеги.

Б. К.:Да, мы с Алексеем Денисовым.

В. А.:И это была как раз такая доктрина Русского мира, которая близка к реалиям 2014 года – к Русской весне, к энтузиазму, связанному с Крымом. И тогда эта ваша передача пришлась не ко двору, насколько я помню. Её жёстко критиковали в руководстве нашего либерального телевидения.

Б. К.:Критика сводилась преимущественно к названию. К качеству программ, к обсуждаемым темам, к подходам критики практически не было, во всяком случае после того, как вышли несколько первых программ. Сорок три месяца мы выходили, сорок три серии вышло, это очень большой объём для такого цикла. И, к сожалению, такой цикл повторить сейчас практически невозможно. Это всё-таки Центральное телевидение, канал «Останкино», и выходили мы в 20:00, только потом эфир сдвинули по времени.

В. Е.:Если бы вы назвали тогда ее «Российский мир», я думаю, сошло бы…

Б. К.:Александр Николаевич Яковлев предложил мне поменять название и сказал: «Борис, а почему вам не назвать бы это “Мир России”? Как вам?» Да это меняет вообще весь смысл. И когда мы с Алексеем Денисовым это затевали, как раз написание-то по старой орфографии, да еще жёлтым по чёрному, конечно, это сильно их напрягало. И многие не могли поверить, что такое возможно на отечественном телевидении. Надо сказать спасибо тогдашнему председателю ГТРК «Останкино» Брагину, когда он запускал в 1993 году этот проект. И передачу эту помнят до сих пор. Потому что её выхлоп многим давал силы для духовного и морального сосредоточения.

И вот теперь мы наблюдаем удивительное русское возрождение, Русскую весну, большой образ, за которым много чего стоит. Ушло чувство уныния. И сейчас нам было бы важно перейти к уже обозначенной теме сакральности русского языка… Наш язык – это явно от Бога данное сокровище, на котором мы можем миру являть великие смыслы, за которыми сегодня к нам тянутся, и уважают нашу страну, и нашего руководителя сегодняшнего, и патриарха русского за то, что они разговаривают смыслами, а не произносят речи ради речей. Это очень важно. Мы наблюдаем смену парадигмы за последние три года…