Карин Клеман - Патриотизм снизу. «Как такое возможно, чтобы люди жили так бедно в богатой стране?»

Иными словами, развитие патриотизма, в кремлевском ли варианте или в каком-либо ином, отвечает стремлению к солидарности, исходящему снизу. Так мы подходим к настоящему предмету этого исследования, которым является не национальная идентичность, не гордость за страну, а общенациональная солидарность. Такая трактовка патриотизма укладывается в традиционную социологическую теорию. Как пишет Рэндалл Коллинз 9 9 Collins R. Time-bubbles of Nationalism: Dynamics of Solidarity Ritual in Lived Time // Nations and Nationalism. 2012. Vol. 18. № 3. P. 383–397. , идеально-типически национализм может быть определен как сильно ощущаемые узы солидарности или по крайней мере жажда такого ощущения. Поэтому мы ставим себе цель понять через изучение российского патриотизма в том числе и то, формируются ли связи солидарности между людьми и преодолевается ли атомизация общества.

Для того чтобы понять, формируются ли солидарные связи, насколько люди ощущают общность с другими людьми и в чем суть этой общности, мы изучаем низовой патриотизм. Важно отметить, что предметом нашего анализа не является патриотический дискурс или государственный патриотический проект. Не является непосредственным предметом нашего интереса и активистский или крайний национализм, хотя мы и рассматриваем его во второй части книги. Центральное место в нашем исследовании занимает именно низовой патриотизм, показывающий, каким образом люди, не принадлежащие к элитам, воспринимают свою страну и других ее жителей. Необходимость именно такого подхода к изучению патриотизма отмечал уже Эрик Хобсбаум. По его словам, «национальные феномены имеют… двойственный характер: во многом они конституируются „сверху“, и все же их нельзя постигнуть вполне, если не подойти к ним „снизу“, с точки зрения убеждений, предрассудков, надежд, потребностей, чаяний и интересов простого человека, которые вовсе не обязательно являются национальными, а тем более националистическими по своей природе» 10 10 Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб.: Алетейя, 1998. С. 20. . Именно такую цель мы и ставим перед собой: проверить, насколько нация или другая общность присутствует в мироощущении людей. При этом мы исходим из того предположения, что контуры или содержание понятия нации не являются исключительно результатом усилий, прикладываемых властными или иными элитами, и смыслы, вкладываемые самими людьми в понятие нации, могут расходиться с теми смыслами, которые элиты пытаются навязать им сверху.

Литература, посвященная национализму и понятию нации, огромна. Существенная ее часть посвящена попыткам ответить на вопрос о том, почему в определенный исторический момент национальная самоидентификация оказалась возможной в принципе. Но такие работы не объясняют, что конкретно чувствуют и думают «обычные люди» по поводу национализма. Наше исследование отчасти восполняет этот пробел, во всяком случае в том, что касается современной России.

Стоит сразу уточнить, что по-русски мы используем термин «патриотизм», хотя, скажем, в английском языке более распространен другой термин – «национализм» (nationalism). В отличие от русского, английский «национализм» не означает исключительно шовинистское чувство превосходства своей нации, а указывает скорее на стремление соотнести себя с определенной культурной и политической общностью 11 11 Хобсбаум Э. Указ. соч.; Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991. , означая, иными словами, стремление к созданию нации . Исторически формой совпадения культурной и политической общностей является государство, в рамках которого члены нации приобретают возможность самоуправления.

В современном мире есть состоявшиеся нации, нации в процессе создания (национального строительства) и национальные группы, стремящиеся к созданию собственного государства или другой формы политической автономии. Многие ученые считают, что в нынешней России процесс национального строительства 12 12 Kolsto P., Blakkisrud H. (eds.) . Nation-building and Common Values in Russia. Lanham: Rowman & Littlefield, 2005; Tolz V. Forging the Nation: National Identity and Nation Building in Post-Communist Russia // Europe-Asia Studies. 1998. Vol. 50. № 6. P. 993–1022; Laruelle M. (ed.) . Russian Nationalism and the National Reassertion of Russia. London: Routledge, 2009. еще не завершен.

Главную роль в процессе формирования и укрепления нации играют заинтересованные в этом политические, интеллектуальные и экономические элиты. Прочная нация обеспечивает лояльность граждан по отношению к политической власти. Однако процесс строительства нации не может происходить только «сверху», без встречного импульса, исходящего «снизу», от общества. В рамках такого низового движения люди могут формировать различные образы нации, то есть широкой группы, к отождествлению с которой они стремятся. И эти образы могут отличаться от тех, что спускаются элитами «сверху вниз». Поэтому еще одна цель нашего исследования – определить, как соотносятся образы, предложенные элитами (в России это в основном кремлевский проект), и встречные образы, выдвигаемые людьми «снизу».