Сен Сейно Весто - Диалог о Стене. Любимые песни гуннов

После пережитых усилий по созданию двух коммерчески крепких книг без посильного участия старшего брата вопрос просто напрашивается сам собой. После симптомов легкой патологии по отношению к Заратустре он делается температурой дня. Тоже вопрос – из категории ценностей миров и цивилизаций, но ведь не ответит же, зачем ему. Коммерческая тайна. Я на свои лучшие джинсы мог бы поклясться, что тот, кто ту фразу о поклонниках писал, писал ее, будучи совершенно убежденным, что он лучше других. Совершенно верно, если перед ними не было достаточного количества ритуальных заходов на коленях, ответа можно не ждать. Господь и его апостолы. Падишах гребанный, если там еще осталось, что смотреть, то это на расписание зарубежных авиалиний. Теперь пошла самоирония, «каким на самом деле ослом я был когда-то». Все, как просили. Надо понимать так, что к последующему времени мыслитель стал значительно умнее. «…Вы нам льстите». Он даже не догадывается, как выглядит со стороны, старая корова.

Как бы то ни было, независимо от приоритетов авторства, фраза (Ницше) в самом деле выглядит как минимум справедливой. Достаточно только еще раз мысленно воссоздать перед собой обе книги самого уважаемого писателя. Вряд ли это были именно те поклонники, солнечный образ которых Ницше берег, рисуя собственную концепцию будущего. Остается только надеяться, что сам автор не относит себя к числу его поклонников.

Но тогда сразу возникает противоречие в логике посылки. Попросту говоря, уважаемый писатель снова врет, что становится уже нехорошей традицией. Как-то уж много откровенных противоречий со сказанным раньше. Уверен, он не стал бы спрашивать, каких именно. Вы там скажите ему кто-нибудь, кто есть, у него снова ус отклеился.

Это как в умных комментариях к одному европейцу-классику большого ума: « Думать и писать можно только сидя ». С этим никто не спорит, но здесь как раз случай логических заключений, сомнительных с точки зрения любого опыта. Утверждение, при всей своей безусловной неоспоримости, безусловно спорное. Хороший пример, когда образностью пробуют подменить доказательность (пустое они говорят: думать нужно, даже падая, а писать вообще лучше стоя).

«…Обычно писатель, закончив одну книгу, начинает писать другую…»

Вот. Это именно то, про что я и говорю, как раз про это и разговор. Здесь именно то, что я пытаюсь сказать. Выдержки из их жемчужин ума тоже иногда полезно бывает приводить – хотя бы из желания побыть иногда справедливым. Уважаемый мыслитель и кормилец вряд ли нуждается в нашем сочувствии, но в нем нуждается эволюция, глядя на которую иногда просто опускаются руки. Здесь то, где они, все эти «люди будущего» перестают демонстрировать чудеса изворотливости и где становятся наконец собой. «Плодовитая дойная пишущая корова», – это диагноз Ницше Ж. Санд, которую, если не ошибаюсь, в русских университетах дают по программе. « А вы знаете, что с ней наконец стряслось. Чудовищное . Однажды она написала роман в час ночи – и той же ночью взялась за другой. Писание у г. Санд – это естественное отправление… » («Дневники» Гонкуров)

Я не знаю, правда ли это: как ночь – бледные от нежности письма влюбленных мальчиков его дежурные «люди будущего» сами себе подкладывают на свой же сайт в адрес святого духа в образе своего тепло любимого объекта ревнивого влечения: восполняют недостаток «правильных» вопросов на сайте. И он, старый осел, на них отвечает. Это умереть – не встать. На минуту только прикинуть примерное соотношение: «… 10 раз с глубоким уважением читал все Ваши книги …» – n-ное количество раз нужных эмоций на рабочий месяц. Потом перемножить, что получилось, на календарный год. Потом перемножить на количество лет – бесперебойной переписки с поклонниками: 45. Сорок пять лет. Спрашивается, какая психика это выдержит?

Потом добавить сюда то, что вот та же самая дежурная обслуга из его «людей будущего» – единственная контактная цепь с окружающей реальностью. Он сам так установил: «связь – только через особо доверенных». Вопросы, не начинающиеся бледными от нежности вступлениями, он просто не видит, «люди будущего» их к нему попросту не пропускают, им даже выделена особая категория: «хамоватых». Я не хотел бы оказаться на его месте, если его обслуга по каким-то причинам отойдет в иной мир раньше, чем он. Впрочем, это вряд ли. Она переживет даже последние микроорганизмы.

Насчет этой его печальной денежной «затруднительности» и богатств, «которых у меня, увы, нет».