Вадим Цымбурский - Морфология российской геополитики и динамика международных систем XVIII-XX веков

Поэтому последовательно и органично заключение Цымбурского о том, что природа геополитики – в конструктивистском подходе к географии человеческих сообществ. Причем геополитика, по его мнению, не только планирует, но и исследует мир – исследует в целях проектирования, зачастую – через его посредство. Один из главных фокусов геополитики виделся ему в изучении перспектив конструирования Больших Пространств, «новых целостностей, в которые входят "кубиками" страны с их народами, почвой, хозяйством».

Тем не менее, важнейшая, по мнению мыслителя, фокусировка геополитики – этатистская. Данная дисциплина обязана служить государству, прояснять его требования, быть «пространственным самосознанием» государства.

Незаконченная работа Цымбурского – серьезный вклад в изучение истории геополитических идей и концепций, геополитической мысли в целом, причем не только отечественной, но и мировой.

Именно на ее страницах «русский Хантингтон» обнаруживает, что гипотеза столкновения цивилизаций Хантингтона американского восходит к «геополитике панидей» [72]К. Хаусхофера образца 1931 г., который, в свою очередь, близок к доктрине «государств-материков», разработанной в 1927 г. евразийцем К.А. Чхеидзе, тогда как концепция евроазиатского и североамериканского приморья-римленда как инкубатора держав – «мировых господ» впервые была выдвинута в 1916 г. великим русским географом В.П. Семеновым-Тян-Шанским и лишь в 1942 г., независимо от него, заморским «талассократом» Н. Спайкменом [73].

В то же время, история геополитической мысли открывает истоки некоторых идей самого Цымбурского. В связи с этим необходимо вспомнить статью X. Маккиндера 1943 г. «The Round World and the Winning of the Peace», которая пропагандировала кооперацию стран Северной Атлантики, лежащих по обе стороны океана, с СССР – держателем хартленда. Цымбурский в 2006 г. опубликовал свой перевод этой работы на русский язык, он на нее нередко ссылается, в том числе – и в своей незаконченной диссертации. Не в этой ли статье – корни его концепции «Великого кольца» демократий Севера, сформулированной им на рубеже 1980-х – 1990-х годов?

Нельзя не оценить предложение Цымбурского выделить в рамках политологии отрасль, изучающую геополитику, которую он предлагал назвать геополитологией. Связь между геополитикой и геополитологией виделась ему подобием связи, соединившей, по К.Г. Юнгу, алхимию с глубинной (аналитической) психологией XX в. От геополитологии он ждал «раскрытия интеллектуальных, духовных структур, проявляющихся в геополитическом проектировании».

Юнг, Хаусхофер, «философия жизни», причем не столько «безумный Фридрих» (Ницше), сколько «божественный [74]Освальд» (Шпенглер), – эти имена и явления очерчивают далеко не полный ряд симпатий и глубоких влюбленностей В.Л. Цымбурского в сфере немецкой мысли. Все они, даже не будучи прямо связанными с геополитикой, так или иначе сказались на его геополитических штудиях.

Новаторским, оригинально-авторским является подход Цымбурского к истории отечественной геополитической мысли. Он стремился обосновать такую методологию анализа геополитических исканий в России XVIII-XX вв., которая, сочетая черты проблемного и хронологического подходов, была бы свободна от эклектики и пороков, вредящих каждому из этих принципов, взятому по отдельности. Согласно Цымбурскому, данная методология родственна методу СВ. Лурье, «просвечивающей» геополитику «культурной темой» – подобно тому, как легкие просвечивают рентгеном.

Мыслитель предложил систематизировать историю нашей геополитики на основе своей концепции стратегических циклов внешней, в том числе – военной политики цивилизационного тандема «Европа-Россия». Выявляемая Цымбурским череда ходов и фаз данных циклов [75]– основа для естественной, а не произвольно привносимой периодизации российских геополитических конструкций и изысканий.

Ограниченность такого подхода – в том, что существованию самого этого тандема мыслитель отводил время с начала XVIII (эпоха Северной войны) до конца XX века (распад СССР). Будущее выше обозначенной цивилизационной пары рисовалось ему в перспективе бракоразводного процесса.

Мыслитель прослеживал приметы «затяжного» четвертого хода выводимого им последнего стратегического цикла в событиях 1980-х – 1990-х годов, однако «третья евразийская интермедия», которая должна была его завершить, виделась Цымбурскому не более чем актуальной возможностью, впрочем, проступающей ясно. Осуществится ли эта возможность и в какой из версий – зависит от российского руководства начала XXI в. К счастью, данное предположение мыслителя всё еще актуально.