Анатолий Грешневиков - Информационная война. Внешний фронт. Зомбирование, мифы, цветные революции. Книга I

Неспособность политиков и военных влиять на информационную политику справедливо подверг критике генерал-полковник И. Родионов: «Разрушив прежнюю систему политической работы в армии, мы оказались без сколько-нибудь эффективного аппарата духовно-идеологического воздействия на личный состав. Информационно-психологическое обеспечение боевых действий в Чечне практически не ведется. Нам нечего противопоставить враждебной пропаганде. Ни свой, ни зарубежный опыт организации психологических операций мы не используем…» В этой связи И. Родионов, конечно же, признал, что «мы проиграли информационную войну в Чечне, а выводов не делаем. Мы не сумели средствами информационного воздействия поддержать наши войска, влиять на формирование общественного мнения».

Так как западники в чеченских событиях не добились окончательной цели – разрушения территориальной целостности России, то информационная война будет на Северном Кавказе продолжаться. Она неизбежна еще и потому, что так называемый мир в Чечне ни к какому миру не привел и не решил ни одной проблемы, до сих пор в том регионе существует угроза межнациональных, межконфессиональных и даже межцивилизационных столкновений (христианский и мусульманский мир активно сталкивают). Информационная война продолжается, ибо соглашения Лебедя, Черномырдина и Масхадова закрепляют все-таки на перспективу отделение Чечни от России, а это принесет России катастрофические экономические процессы, придаст импульс исламскому экстремизму, усилит центробежные тенденции на всей территории страны, обернется либо потерей выхода к Черному морю, либо вообще развалом России. Информационная война продолжается еще и потому, что есть средства массовой информации, воюющие против государственности и патриотизма… Это только после окончания боевых действий в Чечне пленение сепаратистами многих журналистов, издевательства над ними повергли их в шок и замешательство… Именно от замешательства журналисты «Комсомольской правды» дали подзаголовок в газете – «Захватившие репортеров „КП» бандиты страшнее тех, что придуманы официальной пропагандой», а журналистка Е. Масюк, расхваливавшая «героя» Ш. Басаева на все лады и отсидевшая в пещерном плену у чеченских работорговцев 101 день, заявила после выкупа, что в Чечне журналистам больше делать нечего. Но как только скомандуют этим журналистам их хозяева-западники, так они снова выедут в Чечню, будут испытывать издевательства и побои террористов, и вновь делать из них благородных борцов за свободу… А уж потом, натерпевшись издевательств, они будут говорить о неспособности государства защитить их.

Информационная война продолжается еще и потому, что ее ведет противоположная, вражеская сторона. Лидер чеченских сепаратистов Яндарбиев, например, напечатал на Украине книгу «Чечня: битва за свободу» – и завозит ее на Кавказ.

Победить сегодня в войне без информационного оружия затруднительно. Война техники, оружия и живой силы начинается с информационной войны и заканчивается с ее окончанием. Чтобы победить в начавшейся сегодня информационной войне против России необходимо иметь мощное информационное оружие. Об этом свидетельствует и тезис американского генерала Джона Шаликашвили, апробированный в период гаитянского кризиса 1994 года, который заставляет глубоко задуматься: «Мы не побеждаем, пока Си-эн-эн не говорит, что мы побеждаем».

Если бы Президент Белоруссии Александр Лукашенко заявил о желании вступить в НАТО, взорвать в Барановичах станцию раннего предупреждения и обнаружения ракет противника, отдать страну под контроль мировых банкиров и идеологов нового мирового порядка, то западники назвали бы Белоруссию самой демократической страной, где существуют и права человека, и рыночная экономика. А если бы Лукашенко добавил бы и несколько слов о существовании российских имперских притязаний, то средства массовой информации сделали бы из него великого борца за свободу.

Но Президент Белоруссии заявил о готовности объединиться с братской Россией, сохранил на своей территории инфраструктуру вооруженных сил России, включая управление стратегическими силами, предложил программу экономической интеграции, и поэтому западники окрестили Лукашенко фашистом, а Белоруссию – тоталитарной страной, где нарушаются права человека и не реформируется экономика.