Валерий Борисов - Осень собак

Николай решил не встречаться сразу же со своим научным руководителем – директором института, а вначале поселиться в общежитии. Он прошел через нарядный сквер, загаженный породистыми собаками, которых выгуливали их верные хозяева, и через две стеклянные двери вошел в общежитие. Здесь он знал все. Три года аспирантуры, частые приезды для работы над докторской диссертацией сделали его родным для всех вахтеров, уборщиц и других сотрудников обслуживающего персонала общежития. Вот и сейчас, слева, за вахтерской стойкой, его приветствовала раньше, чем он ее, Любовь Ивановна – рыхлая, лет под семьдесят, окрашенная блондинкой вахтерша.

– Вы приехали? – радостно, как бы спрашивая или утверждая, воскликнула она. – Здравствуйте! Давно вас не было.

– Всего три месяца! – так же радостно от того, что его знают, помнят и тепло принимают, ответил Николай, опершись на бордюр вахтерской стойки. – Здравствуйте, дорогая Любовь Ивановна! – и, зная ее словоохотливость, сразу же перехватил инициативу: – Как у вас жизнь и здоровье, Любовь Ивановна?

– У меня самой нормально, а вот внучка заболела – температура, понос…

– Дизентерия?

– Нет. Отравление колбасой и к тому же иностранной. Мы так за внучку попереживали. Я просто извелась!

Поняв, что у внучки болезнь позади, Николай, будто врач, посоветовал:

– Надо было дать ей попить марганцовки, и все бы прошло.

– Давали! – ответила Любовь Ивановна, суетливо продолжая разговор. – У нее другое дело. Не инфекционное, а какой-то вирус. Понимаете?

Николаю было приятно, что разговор шел просто, по-семейному, как у близких людей, знающих заботы друг друга.

– Понимаю, – ответил он, хотя ничего не понял.

– Она, бедняжка, так мучилась, пока мы лекарства доставали. У дочки и зятя денег нет, я всю зарплату отдала и еще призаняла на эти таблетки… все так дорого. Вы понимаете?

– Понимаю… – снова повторил Николай. Было жалко эту старушку в ее безмерной любви к внучке. Ему всегда было жалко обиженных и он посчитал нужным дать совет этой приятной бабушке, человеку, доживающему свой век. – Попробуйте своей внучке дать крутой чай со зверобоем. Все внутри стянет, и ваша внучка станет здоровой. Сам этим способом иногда пользуюсь, – Николай врал бессовестно. Никогда он не пользовался травами, а лекарства принимал только в крайних случаях, когда от болезни некуда было деваться. Но он знал, что человеку надо помочь хотя бы словом, посочувствовать, и тому непременно станет легче. Николай знал себя, – за последние годы он стал жесток. А сказать мимоходом приятное слово человеку – инстинкт, оставшийся от детских времен. Он потерял чувство сострадания, которое когда-то было естественным в его душе. Ныне осталась только боль за униженных и оскорбленных да форма благожелательного отношения к тем, которым живется хуже, чем ему. И он закончил: – Ваша внучка вылечится, Любовь Ивановна. Я в это верю. И вы не позволите ей больше болеть.

– Конечно, конечно! Я больше не позволю, чтобы моя внучка болела, все отдам. Тяжело мне после смерти мужа. Поэтому все отдам. Я хотела… – доверительно зашептала она Николаю, – выдернуть единственный золотой зуб, но дочка не разрешила. Но в следующий раз, если кто-то заболеет, выдерну этот зуб и сдам! Все для детей и внуков, лишь бы не болели. Зачем он мне нужен, не забирать же его в могилу… – сделала она простодушный от материнской любви вывод.

Николаю до глубины души было жалко старушку, и он решил перевести разговор от внучки в другое русло:

– А как ваше здоровье?

Любовь Ивановна встрепенулась, повела полными, но опавшими от возраста плечами и гордо произнесла:

– Я-то креплюсь. Здоровая. Ничто меня не берет.

– Все будет хорошо, – неопределенно успокоил ее Николай.

– А как ваша диссертация? Утвердили? – участливо, в свою очередь, спросила Любовь Ивановна. Здесь все знали о его заботах – он был как бы родным для всех.

– Пока нет.

– Сколько уж тянут? Пора бы… вон, Дмитрию Поронину больше года тянули. А он же, в отличие от вас, киевлянин! – Все вахтеры и уборщицы, не только Любовь Ивановна, знали проблемы своих аспирантов и искренне желали им успехов. Такая уж дружеская атмосфера сложилась в общежитии института повышения квалификации. Весь обслуживающий персонал, не имеющий в своем большинстве среднего образования, сердечно переживал за своих жильцов-ученых. Любовь Ивановна успокоила Николая: – Я думаю, у вас все будет хорошо. Надейтесь!