Константин Деревянко: На трудных дорогах войны. Подвиг Одессы

Подходил час расставания с Одессой. Мы переживали эту печальную необходимость молча. Примириться с тем, что ты должен оставить частицу самого себя, оставить то, что свято для тебя, хоть ты и сделал все, чтобы надежно защитить город, было чрезвычайно тяжко. Но военная целесообразность диктовала свое, не признавая никаких эмоций. Надо было, и все тут.

В порту дела шли хорошо. Правда, мы планировали закончить погрузку артиллерии к 20.00, но на двух судах из-за маломощности их кранов ее затянули. Комендант порта Романов доложил, что армейские товарищи разбирают тяжелые орудия и грузят их по частям одновременно с посадкой войск. Петров и Кулишов похвалили их за находчивость.

На ФКП все с нетерпением ждали первого доклада о готовности судна к выходу. Кулишов и я уговорились не звонить комендантам посадки до 23.00, не нервировать их и не подгонять – время есть.

И вдруг в 21.30 звонит ответственный за посадку 25-й дивизии майор Ильич и докладывает:

– «Жан Жорес» закончил посадку, принял назначенные части, готов к выходу. Рядом со мной стоят командир Охраны рейдов Керн, капитан судна Лебедев и командир конвоя Милюков.

– Ждать «добро» от оперативного дежурного ОВРа на выход.

И я слышу, как Керн, получив «добро» от ОД ОВРа, передает командиру конвоя приказание на выход. В 21.40 вышел первый конвой. Началось. И началось хорошо.

Только мы порадовались успеху, вдруг докладывает рейдовый пост: «Вижу, выходят транспорты из Нефтяной гавани».

Как же так? Мы еще не получали оттуда докладов об окончании посадки. Командирам военных транспортов «Котовский» и «Сызрань» приказано возвратиться. Комендант участка посадки объяснил, что он встречал подходившие с фронта подразделения. Его помощник, посчитав подразделения, поднявшиеся на борт судов, как окончание посадки, сообщил об этом командирам транспортов. Те приняли это за «добро» на выход. Порядок восстановлен, и посадка продолжается. Но командир базы сделал за это исполнителям строгое внушение.

Звонит А.А. Барбарин с причала:

– «Абхазия» загружена артиллерией и тылами 421-й дивизии. Приняла Погранполк и батальон моряков. Готова к выходу.

В 22.00 вышел второй конвой.

В 19.00 буксиры вывели подбитую «Грузию», и в 23.00 эсминец «Шаумян» повел ее на буксире. А вслед вышел «Восток» с тылами и артиллерией 95-й дивизии и двумя с половиной тысячами бойцов на борту.

На войне бывает и смешное. Звонит Державин и трагичным голосом докладывает:

– Флагманский минер базы заминировал мой отряд кораблей в Практической гавани.

Я сразу понял, в чем дело. Флагмин Н.Д. Квасов руководил минированием гаваней и поторопился, раньше срока поставил мины в Практической, не глянув, что там стоят два корабля для арьергардов 95-й дивизии. Что же делать? Когда припрет, сразу найдешь выход. Передаю:

– Вручную перетяните корабли вдоль причалов к голове Военного мола. Где Квасов?

– Рядом со мной, я его пригласил отчитаться.

Сквернословия я не терпел и взыскивал за него с подчиненных – любителей соленого морского «фольклора». Но как хотелось тогда выругаться! Ограничился суровым разговором и спросил:

– Точно выдержали схему постановки? Есть «чистая» вода вдоль причалов, метров шестьдесят?

– Да.

– Вам лично находиться на мостике кораблей и консультировать командиров.

Через час Державин и Квасов доложили, что все исполнено. Конечно, я чувствовал и свою вину: все-таки надо было более четко проинструктировать флаг-мина, зная его характер.

Наступило 16 октября. Из Нефтяной гавани звонит комендант посадки И.А. Морозов и сообщает о готовности «Сызрани». В 00.55 она выходит с частями 421-й дивизии. В 1.45 вышел из порта теплоход «Украина» с частями 25-й дивизии. Командиры и капитаны Ребрик, Бададенко, Божченко, Половков искусно выводят свои корабли в море. В 2.00 капитан Труш вывел из порта «Курск».

Наконец в 2.30 звонит комендант посадки 2-й кавдивизии майор Ф.Ф. Северин.

– Части дивизии Новикова посажены, «Чапаев» готов к выходу. Некоторые подразделения с ее арьергардами отправил тральщиками на крейсер «Червона Украина».

Через полчаса А.И. Чирков увел «Чапаев» с кавдивизией.

И вдруг – чудо. С Тендры донесли, что в 23.00 проследовал «Большевик», идет к нам. Когда же он будет? Знает ли капитан, что это последняя ночь? Мы грешили, что он побаивается идти в Одессу в такое грозное время и поэтому тянет. А оказывается, ошиблись, – Эрнест Иванович Фрейман упорно ведет свой корабль. Видите, как можно ошибиться и подумать плохо о человеке, которого не узнал. Майору Северину приказано дождаться «Большевик» и уходить на нем.