Константин Деревянко - На трудных дорогах войны. Подвиг Одессы

Закрывалась последняя страница славной одесской эпопеи. Мы покидали город с сознанием исполненного долга. Враг не способен был сломить волю советских воинов.

Мы молча стояли на мостике, каждый отдавшись своим думам, которые, конечно же, были о судьбах Родины. Наши думы время от времени нарушали сигнальщики-наблюдатели, докладывавшие о кораблях, обгоняемых нами. Обогнали «Калинин» и «Котовский» в охранении «охотников» и тральщиков, множество мелких судов. Рассвет застал нас у Тендры. «Грузия», отдав буксирные концы, следовала своим ходом, и достаточно хорошим – узлов одиннадцать. Вел ее старпом В.А. Габуния.

Маршрут выходящих из Одессы кораблей имел один излом – у Тендры. От Одессы до Тендры корабли шли курсом 115 градусов – в восточном направлении, вдоль побережья, занятого противником. На этом отрезке всегда был наибольший риск подвергнуться ударам вражеской авиации с ближайших аэродромов. У Тендры корабли поворачивали вправо на курс 150 градусов и следовали в южном направлении до Тарханкута. В это время они удалялись от вражеских аэродромов. И чем дальше уходили, тем в большей безопасности становились. Когда мы сами повернули на этот курс и увидели впереди «Чапаев», а еще дальше «Армению», стало спокойнее на душе.

Эти пять концевых транспортов прикрывали четыре эсминца: «Шаумян», «Незаможник», «Смышленый», «Бодрый». Когда мы проскочили вперед полным ходом, то увидели «Курск» и «Сызрань». Дальше впереди шли «Украина» и «Восток» и уже совсем на горизонте – «Абхазия» и «Жан Жорес». Эти шесть головных транспортов (к ним подтягивалась и «Армения») с наибольшим числом людей прикрывали два крейсера.

Корабли эскадры с утра приступили к выполнению своей задачи – прикрытию конвоев зенитной артиллерией. Конечно, боевые корабли этой артиллерией должны защищать и себя.

Из труб пароходов валил густой дым. И даже над теплоходами (с дизелями) вился дымок. Это означало, что кочегары, машинисты и дизелисты по приказу капитанов выжимают из машин все, идут форсированным ходом. Оно и понятно, нужно к утру возможно дальше уйти на юг, куда реже залетают самолеты противника, и быть ближе к нашим аэродромам, под прикрытием истребителей.

Я нанес на карту места транспортов. Получалось, что колонна конвоев растянулась на 40 миль. Так мы и предусматривали. Конвои выходили в разное время, имели разные скорости, шли максимальным ходом. Концевые конвои в 9.00 вышли из оперативной зоны Одесской военно-морской базы и вошли в зону Главной базы. Командование флотом возглавило завершение эвакуации армии. Адмирал Кулишов счел свои функции исчерпанными и приказал командиру «охотника» следовать в Ак-Мечеть.

Там мы обоснуемся на сутки для встречи малых и поврежденных судов и переотправки их в Севастополь.

Кулишов подошел ко мне:

– Начальник штаба, идите спать.

А я уже спал стоя – пошли четвертые сутки без сна. Таких рекордов я в жизни больше не ставил. Прилег на койку, а по приходе в Ак-Мечеть поднялся с палубы – во время качки свалился и не проснулся.

В течение дня в Ак-Мечеть заходили малые суда. Мы их тут же направляли в Севастополь. Нечего здесь задерживаться – Ишунь близко.

Поздно вечером катера доставили с моря группу людей во главе с майором Севериным, которые доложили, что торпедоносцы противника утопили наш концевой транспорт «Большевик». На нем было человек двадцать солдат. Погибли двое. Капитан Э.И. Фрейман вел себя с достоинством, умело управлял судном при атаках самолетов, а во время гибели судна последним сошел с мостика. Его и всех пострадавших мы определили в госпиталь, который находился в Ак-Мечети.

Из Севастополя сообщили, что все транспорты с войсками благополучно прибыли. И.Д. Кулишов доволен исходом операции и, разговорившись, высказал интересные мысли:

– Вот мы с вами не догадались заранее спланировать и поставить концевым в колонне этот старый, отслуживший свое, порожний транспорт, чтобы отвлечь на него вражескую авиацию. А получилось как по заказу.

Да, это был редкостный случай в войне, когда враг разрядился торпедами на порожнем судне, подлежащем слому. Если бы такой случай не произошел, то его надо было придумать, даже для легенды.

16 октября в Ак-Мечеть пришло много малых судов, в том числе сейнер «Красин», а на нем личный состав 39-й береговой батареи Шкирмана. Самолеты противника не прошли дальше к крупным судам, а бомбили его. Но батарейцы всеми видами оружия отбились, хотя и понесли потери.