Владислав Гончаров - Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства

Ср. Грей – Бертхольду, 27 июля: «У меня такое ощущение, что германский кабинет… стремится разными путями, например, через Рим и Бухарест, противодействовать военному конфликту между нами и Сербией. Для этого в период между вручением ноты и началом военных действий всеми сторонами, как друзьями, так и врагами, будут созданы достаточные дипломатические и политические барьеры, чтобы помешать нам воевать. Если Германии это удастся, то Сербия в конце концов будет вынуждена согласиться на основные требования, но ее достоинство как государства будет до известной степени пощажено для сохранения декорума. Это будет как раз то, что ваше превосходительство считали столь ужасным и что действительно поставило бы нас в худшее положение, чем раньше. А Германия снова сорвет в Вене дешевые и незаслуженные восторги за то, что она опять поддержала нас „всем блеском своего оружия”». (Примеч. авт.)

И Ягов, и Бетман указывают, что Сегени сказал, что ультиматум будет вручен «на следующее утро». Если их указания правильны, то это является лишним доказательством неточности в сообщениях Сегени, способствовавшей осложнению положения. В таком случае «fait accompli» оказался бы еще более непоправимым. Сам Сегени ничего не сообщал Бертхольду об этой беседе; во всяком случае, его сообщение, если оно и было сделано, не было опубликовано. Вручение ноты в Белграде было назначено «на следующее утро», а в 5 часов утра 23 июля, в последний момент, по совету Ягова оно было перенесено на 6 часов пополудни – для того чтобы иметь уверенность, что сообщение о ней будет получено в Петербурге только после отъезда Пуанкаре. (Примеч. авт.)

Эта телеграмма свидетельствует – в дополнение к тому, что уже было сказано выше – о неправильности часто приводящейся депеши австрийского посла в Вене: «Хотя я ничем не могу подтвердить это, но у меня имеются сведения, что германский посол (Чиршки) знал текст ультиматума Сербии до его отправления и сообщил его по телеграфу германскому императору». (Примеч. авт.)

Посол Гартвиг не отменил партии в бридж, которую уже назначил на тот же вечер. Потом его обвинили в том, что во время панихиды по убитой супружеской чете он не последовал примеру других посольств и не приспустил своего флага. Но он утверждал, что он это сделал, только флаг, к несчастью, свернулся, так что этого не было видно. Как раз после беседы по этому вопросу с австрийским посланником Гизлем 11 июля Гартвиг скоропостижно скончался в австрийском посольстве. Это подало повод к нелепым слухам, будто его отравили. (Примеч. авт.)

Даже сербский посланник в Вене счел нужным предостеречь свое правительство, что надо умерить тон сербской печати. (Примеч. авт.)

Несколько дней спустя сербский посланник в Лондоне тоже пытался обмануть английское правительство в отношении другого заговорщика – Габриновича – и повторил ложное сообщение, которое обошло белградские газеты, будто сербское правительство считало его (Габриновича) подозрительным и опасным субъектом и желало выслать его, но когда обратилось по этому поводу к австрийским властям, то последние взяли его под свою защиту и заявляли, что он безобидный субъект. (Примеч. авт.)

В Лондоне Бошковичу, когда он выполнял инструкции Пашича, посоветовали, чтобы Сербия проявила примирительное и умеренное отношение к требованиям Австрии. В Берлине сербский уполномоченный в делах просил германское правительство употребить свое влияние для примирения Австрии с Сербией, но ему заявили, что ввиду позиции, занятой Сербией, будет вполне понятно, если Австрия примет энергичные меры. (Примеч. авт.)

Если Сполайкович или Сазонов, в то время как составлялся сербский ответ, посылали в Белград другие депеши, в которых давались советы быть умеренными или обещали поддержку России, то таковые не опубликованы. Но сербский посланник в Вене засвидетельствовал, что между Белградом и Петербургом происходил деятельный обмен телеграммами и что, по его мнению, ответ сербского правительства будет зависеть от результатов этой корреспонденции. (Примеч. авт.)

Австрийский начальник Генерального штаба тоже получил в пятницу поздно ночью сообщение от офицера, находившегося у границы, что в Сербии, в Шабаце, в 4 часа дня 24 июля объявлена мобилизация. (Примеч. авт.)