Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Уже понимая, как много значит в научном сообществе благосклонность «звезд», Миллс без ложной скромности заказал в издательстве десятки оттисков «Маркса для менеджеров» и разослал их самым известным интеллектуалам Америки [606] Преимущественно левых политических взглядов: шел 1942 год, до холодной войны оставалось еще несколько лет, а до маккартизма и того больше, президентом США был автор левого «Нового курса» Рузвельт, сторонник «конвергенции» США с СССР Уоллес работал госсекретарем – в общем, быть левым в те годы в США было вполне комфортно. [Geary, 2009, р. 56]. Адресная реклама сработала – на Миллса обратили внимание Дуайт Макдональд, редактор влиятельного левого журнала «Partisan Review», и Дэниел Белл [607] Тот самый Дэниел Белл, автор «Конца идеологии» и «Грядущего постиндустриального общества». , редактор другого влиятельного журнала, «New Leader». Миллс начинает регулярно публиковать заметки в этих журналах (несмотря на критику Герца, полагавшего, что ученому не следует опускаться до публицистики), и в конце 1942 года ему сопутствует новый успех – статья «Коллективизм и смешанная экономика» [608] Основной идеей которой была критика «смешанной экономики» (частный бизнес под строгим государственным контролем) с позиций чистого социализма. Именно тогда у Миллса сложилось представление о крупном бизнесе как об источнике всех социальных бед – от вырождения рабочего класса до монополизации всей власти владельцами крупнейших промышленных компаний. , опубликованная в New Leader, пришлась по вкусу не только Роберту Мертону (охарактеризовавшему ее как «блестящее достижение»), но и профессору Колумбийского университета Роберту Линду [609] Тому самому, автору «Среднего города». , сразу же пригласившего Миллса еще в один журнал, «New Republic». С этого момента Миллс прочно вошел в американскую социологическую элиту (знал там всех, и все знали его), и в 1944 году ему достаточно было написать Мертону письмо с просьбой о трудоустройстве в Колумбийском университете, чтобы уже осенью того же года получить официальное приглашение [610] О прочности положения Миллса в «группировке» американских социологов можно судить по следующей истории. В 1945 году, помимо формальной работы ассистентом университета, Миллс получил должность руководителя масштабного коммерческого исследования в г. Декатур (штат Иллинойс). Вопреки ожиданиям нанимателя (самого Пола Лазарсфельда), Миллс не только изменил методику исследований (добавив к стандартным опросникам открытые интервью), но и предложил собственную интерпретацию его результатов (изучалось влияние рекламы на потребителей, а Миллс доложил, что владельцы масс-медиа полностью определяют мысли и чувства простых американцев). В результате выпуск отчета об исследовании задержался на несколько лет (а книга о нем так и вовсе вышла только в 1955 году), Бюро прикладных социальных исследований понесло значительные убытки, Миллс был отстранен от должности руководителя исследования, но все попытки Лазарсфельда убрать его из Колумбийского университета и Бюро оказались тщетными. Лазарсфельду пришлось пойти на компромисс, поручив Миллсу другую работу (отчет о положении пуэрто-риканских мигрантов). .

Наш Практик сказал бы, что такая ситуация почти наверняка означает, что Миллс был очень завуалированным членом какой-то крайне влиятельной группировки, которая использовала его как «жука в муравейнике» и в обиду не давала, одновременно предоставляя полную свободу действий. Мы даже можем предположить, что это была за группировка, но всего на свете в одной книге не расскажешь!

В возрасте 28 лет Миллс достиг всего, о чем мог только мечтать американский социолог [611] Причем Миллс, в отличие от, например, Моски, добился этого успеха собственными усилиями (вполне по-американски – за счет качественного продукта и агрессивной саморекламы). Поэтому и направление дальнейшего развития Миллс выбирал сам – исходя из личных, а не классовых представлений о том, чем следует заниматься ученому. – работы в самом престижном гуманитарном университете и прочной научной репутации. Что же дальше? Куда приложить энергию «24-часового социолога»? Для достижения какой цели использовать достигнутую популярность? Приступая к работе в Колумбийском университете, Миллс уже знал точный ответ на этот вопрос. Единственной достойной настоящего интеллектуала целью он считал достижение политической власти, о чем тут же и заявил открытым текстом.