Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Однако у родоплеменного устройства Власти существуют два фундаментальных ограничения, связанных с особенностями человеческого сознания. Человеческая память «на людей» ограничена, средний человек может хорошо знать одну-две сотни, но не тысячи и уж тем более не миллионы других людей. Столь же ограничена и человеческая способность к обучению: чтобы хорошо узнать человека, требуются долгие годы. Люди, выросшие в одном племени (в рамках своих локальных правил), знают друг друга с рождения и сразу понимают, как к кому относиться. Но появившийся в племени чужак сразу же вызывает конфликты: правил он не знает, обозначить свой статус не может, и каждый раз этот статус приходится «вычислять» (словесными перепалками, состязаниями или прямым насилием) [325] Здесь можно привести пример из жизни животных. Пресловутое отношение «как кошка с собакой» связано с очень простой особенностью. У собак при встрече принято друг друга достаточно близко обнюхивать. А у кошек подходить близко к другой особи – признак агрессии, они друг с другом знакомятся на расстоянии. И в результате дружественное поведение собаки рассматривается кошкой как агрессия – со всеми вытекающими. А вот стоит собаке с кошкой пожить рядом – и все проблемы такого типа мгновенно снимаются. .

Поэтому рост численности человечества привел не к «единому человечьему общежитью», а к появлению огромного числа малых племен, непрерывно воевавших друг с другом. Увеличение численности организованных сообществ требовало своего рода революции – появления новых форм Власти, которые позволили бы относиться к чужим людям как-то иначе, чем сразу же каменным топором по голове. Основой для такой революции стали межплеменные контакты, а две их основные формы – война (появление межплеменных союзов и статуса союзнического племени, в отличие от вражеского) и торговля (статус племени-партнера) привели к появлению двух новых, уже хорошо известных нам форм Власти: феодальной (монархической) и республиканской (олигархической).

Системообразующим свойством феодальной формы Власти является иерархия подчинения: над племенем в лице его вождя или старейшины появляется более высокий сюзерен (сначала временный вождь военного союза племен, быстро превращающийся в регулярно правящего монарха). По мере расширения территории военных действий над этим сюзереном появляется сюзерен следующего уровня, и через некоторое время мы обнаруживаем перед собой типичную феодальную монархию. В ней статус чужака в племени уже не равен нулю, а определяется его местом в общей иерархии подчинения (за убийство королевского чиновника придется отвечать перед королевским судом, а за убийство обычного крестьянина – всего лишь перед судом местного феодала). Благодаря этому становится возможно относительно мирное существование большого числа «племен» (теперь уже скорее «вождеств», или феодов) на одной территории, что и является основным признаком государства [326] Когда такое мирное существование заканчивается и племена снова начинают резать друг друга, это называется «несостоявшееся государство». .

Из иерархического устройства Власти при феодализме вытекает его главная (и обычно не до конца понимаемая) особенность: «Вассал моего вассала не мой вассал». Верховный сюзерен располагает лишь относительно небольшими собственными землями (где он действительно полный хозяин над всеми крестьянами) и присягой своих вассалов; у него недостаточно ресурсов, чтобы вершить королевский суд на всей территории своего государства. Поэтому «до бога высоко, до царя далеко», и непосредственная власть на местах всегда остается в руках местных феодалов.

Практик.Тут есть одна важная тонкость, которую мы в нашей книге не разбираем, поскольку речь идет об общих правилах Власти. Дело в том, что в западной модели власти иерархий не одна, а несколько [327] В типичном средневековом европейском городе существовало до десятка отдельных судов – феодальный, городской, цеховой, общинный, церковный и так далее. Что-то похожее можно было встретить и в «лихие девяностые» в России – «решать будем по закону или по понятиям?». . Поэтому требования «королевского суда», часто встречающиеся в средневековой истории, связаны не только с попытками защититься от местного феодала, но и найти управу на «иерархию денег», которой обычно нет никакого дела до закона и традиционных ценностей.