Джейкоб Аппель - Кого спасают первым? Медицинские и этические дилеммы - как решить их по совести и по закону

В двадцати семи штатах проведение женского обрезания считается уголовным преступлением. Несмотря на это, специалисты Центра здоровья африканских женщин в одной из гарвардских больниц подсчитали, что около 228 тысяч американок либо уже перенесли эту процедуру, либо находятся в зоне риска. Хотя в США были заведены уголовные дела по обвинению в проведении женского обрезания (самым известным стало дело Халида Адема, обрезавшего гениталии дочери ножницами), они остаются относительно редкими. В 2017 году Джумана Нагарвала из Мичигана стала одной из первых врачей в США, обвиненных в проведении женского обрезания. Однако в ноябре 2018 года с нее сняли обвинения, поскольку федеральный судья признал закон неконституционным. Некоторые семьи африканского и ближневосточного происхождения продолжают отправлять своих дочерей в родную страну для обрезания. В редких случаях они привозят старейшин и акушерок в США, чтобы провести операцию тайно.

Критики называют эту процедуру калечащей и говорят о ее страшных последствиях для половой жизни и здоровья, однако единого мнения по поводу безопасности данной операции так и не сложилось. Они также утверждают, что девочки не могут осознанно согласиться на обрезание, поскольку оно проводится в том возрасте, когда дети еще слишком малы, чтобы принимать самостоятельное решение. Однако не все жители Запада осуждают эту процедуру. Некоторые антропологи считают усилия по искоренению этой практики формой культурного империализма. Стоит также отметить, что существует движение, направленное на запрет мужского обрезания на аналогичных основаниях. Участники этого движения тоже говорят об отсутствии осознанного согласия на процедуру и проблемах с получением сексуального удовольствия. Тем не менее их усилия не получают широкой поддержки. В 2012 году региональный суд германского города Кёльн признал мужское обрезание формой жестокого обращения с детьми, однако это решение было отменено Бундестагом.

Ситуацию с Иден усложняет намерение родителей переехать в Эфиопию. Если принять за чистую монету тот факт, что без процедуры девочка в будущем не выйдет замуж (вероятно, это действительно так), обрезание может обеспечить ей благополучную личную жизнь. Тем не менее проведение операции только укрепляет традицию, из-за которой семьи продолжают оказываться в подобных ситуациях. Можно рассуждать следующим образом: есть вещи, которые врачи (и люди в целом) никогда не должны делать, а есть вещи, которые врачи (и люди вообще) могут делать лишь в исключительных случаях. Случай Иден побуждает нас задуматься, к какой из двух категорий относится проведение женского обрезания.

Эллен одна воспитывает четырехлетнюю дочь Элис. В течение нескольких месяцев состояние здоровья девочки стремительно ухудшалось, и в итоге у нее диагностировали редкое дегенеративное заболевание, требующее пересадки печени. Если трансплантация не будет проведена в срок от шести до двенадцати месяцев, Элис умрет. К сожалению, очередь на получение кадаверной печени очень длинная, и большинство пациентов умирает еще до пересадки. К счастью, с 1989 года родители, желающие стать донорами для своих детей, могут пожертвовать для пересадки часть своего органа. Однако это может быть опасно для доноров: от 1 до 3 из 600 доноров во время нее умирают. Врачи неохотно делают такие рискованные операции здоровым людям, но соглашаются на них, когда донором является близкий член семьи, глубоко привязанный к ребенку. Эллен собирает информацию об этой процедуре и принимает решение пожертвовать часть своей печени дочери.

Есть ли смысл матери рисковать своей жизнью ради жизни дочери, будучи единственным родителем?

Во время обследования врачи обнаруживают, что Эллен родилась с необычным расположением сосудов в брюшной полости. Они считают, что риск ее смерти во время операции близок к 1 из 4. Это не останавливает Эллен, но врачи отказываются браться за операцию.

Стоит ли врачам позволить Эллен идти на такой серьезный риск, чтобы повысить шансы ее дочери на выживание?

Трансплантация печени от живого донора считается спорной процедурой с того момента, как Кристоф Броэлш впервые провел подобную операцию в Медицинском центре Чикагского университета в 1989 году. Множество нашумевших смертей, особенно донора Майка Хуревица в Медицинском центре Маунт-Синай в Нью-Йорке в 2002 году, значительно повлияли на доступность процедуры. Тем не менее такие трансплантации могут спасать жизни и делают это. Из-за хронической нехватки доступных органов доноры часто готовы пойти на риск, чтобы помочь своим близким.