Антон Лавров - Буря на Кавказе

Результат этих хитроумных маневров на жаргоне ЦРУ называется blowback — излишне сильная отдача при выстреле, а по-русски — «наступить на грабли». Китай, получив доступ к американским технологиям и рынкам, стал неумолимо превращаться в мастерскую мира и дракона, кем он и был более тысячелетия до британских «опиумных» войн 1839–1860 гг. Историю все-таки надо знать. Исламисты возобновили многочисленные «священные войны», бушевавшие в XVIII–XIX вв. на просторах от Алжира и Сомали до Афганистана и Чечни. В Турции же из «исламского неолиберализма» возник неукротимый Эрдоган, устроивший собственной армии и госаппарату чистки если не сталинского, то уж султанского размаха.

Но в Вашингтоне решили дожимать до конца, продемонстрировав Европе ее геополитическое ничтожество в бывшей Югославии, расширяя НАТО до абсурда членством геополитических карликов, а более всего — вторжением в Ирак. Необходимо учитывать, что во внешнем курсе США несоразмерно отражаются столкновения внутренних интересов Вашингтона — политиков, бюрократий, корпораций. В 2003 г. один молодой эксперт с отчаянием говорил мне: «Если у Буша получится через Ирак захватить контроль над ОПЕК, окружить базами Иран, Россию и Китай, то Демократической партии не видать побед на выборах в следующие 30 лет. Для меня это навсегда!». К слову, он занял видный пост в администрации Обамы.

Распад СССР стал подарком судьбы для США, которые не имели к этому никакого прямого отношения. Вдобавок и Япония по внутренним причинам впала в ловушку нулевого роста. Отпали вопросы о конкуренции «японского робота» и создании мега-Европы. Вне Евросоюза, отныне утратившего амбиции, осталось две бывшие империи, обе важные и исторически европейские, хотя не западные по культуре. Это Россия и Турция. Их лидеры неизбежно должны были заподозрить, что им морочили голову с демократизацией и интеграцией. Оба вскоре начнут собственную игру, порой на грани фола за нехваткой у них крупных сил. Однако сил не хватило даже США — причем споткнулись, как всегда, на периферийных войнах в Ираке и Афганистане. Самоуверенный напор Вашингтона на рубеже 1990-х и 2000-х гг. должен был еще на столетие закрепить преимущества, пошатнувшиеся в 1970-х гг. Провал плана глобальной империи обернулся катастрофой для глобальной управляемости (governance).

Сегодня миром руководит не мудрость политиков и не тайный план стратегов. Миром вообще никто не руководит. В геополитике это называется крахом гегемонии или, мягче выражаясь, переходной фазой между конфигурациями миропорядка. Позади несколько столетий неоспоримого преобладания Запада. Но что дальше? Все мы дрейфуем среди обломков целой серии кораблекрушений.

Осенью 1987 г. был отправлен на пенсию член Политбюро Гейдар Алиев — отставка неординарная даже для времен перестройки. Алиев был не просто ветераном спецслужб, сильным руководителем и протеже Андропова. По личным качествам и политическому потенциалу это был едва не анти-Горбачев. Статный, речистый, энергичный, трезвомыслящий и, когда надо, внушавший страх Алиев идеально подходил для советской системы. В 1969 г. его произвели в первые секретари республики несмотря на достаточно молодой возраст и происхождение из «органов», причем еще бериевской патронатной машины Закавказья. Такой кадр должен был справиться с обнаглевшей коррупцией, однако Алиев слишком хорошо понимал устройство власти и своего общества. Коррупцию он ввел в рамки подчинения лично себе и задачам управления Азербайджаном в условиях брежневского застоя. При этом заботился о престиже республики и опекал творческую интеллигенцию. Деликатнейшей задачей стало негласное соперничество с Грузией и Арменией, где были свои престиж и интеллигенция с национальным уклоном.

Отставка Алиева в конце 1987 г. послужила сигналом для армянской интеллигенции возобновить давнее дело о передаче Нагорного Карабаха, армянской автономной области в составе Азербайджана, такой же советской Армении — казалось бы, логичный административный трансфер. Однако тут же вспыхнул пожар. Из Армении начался исход тысяч этнических азербайджанцев. Очевидно, сработали стихийные факторы, поскольку операция запугивания такого размаха превосходила возможности мелких групп армянских «неформалов». В феврале 1988 г. в Сумгаите, индустриальном городе — спутнике Баку с чудовищной экологией и бытовой преступностью, случился антиармянский погром с неслыханными для советского периода размахом насилия и бессилием властей. В Армении сумгаитский погром восприняли как новый турецкий геноцид, в Москве прогрессивные журналисты намекали на «врагов перестройки». Однако трудно представить, кто внутри бюрократий Баку или Центра мог найти смелость и секретные ресурсы, чтобы устроить такой политический Чернобыль. Исследователи погромов, линчеваний, охоты на ведьм и прочих примеров кровавого массового помешательства показывают, что достаточно трех факторов — истерических слухов, наличия под рукой жертв и растерянности верхов. Но если первый погром времен перестройки был почти наверняка стихийным, то вскоре невнятная реакция Михаила Горбачева делает насилие толпы частью политического инструментария. «Черный апрель» 1989 г. в Тбилиси, погромы турок-месхетинцев в Узбекистане, резня в киргизском Оше, окружение танков толпой на улицах Вильнюса, захваты госучреждений в Грозном осенью 1991 г. уже преследовали некий расчет. От Сумгаита до распада сверхдержавы — всего три года.