Мартин Ли - Фашизм - реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Ещё одной целью пангерманской националистической пропаганды стал Калининград. Ранее называвшийся Кенигсбергом, этот старый прусский порт после Второй мировой войны превратился в крупную базу советского военного флота. После падения СССР он стал географическим курьёзом, отрезанным от России и зажатым между Польшей и прибалтийскими государствами. В качестве первого шага к «регерманизации» города Бонн предложил финансовую помощь, которая должна была подвигнуть фольксдойче перебираться туда на жительство. Вскоре город, словно магнитом, стал притягивать к себе правых экстремистов, включая и вездесущего Эвальда Альтханса, искавшего расположения растущего немецкого населения призывами возобновить в Калининграде германское управление. И снова действия неонацистов, как казалось, во многом совпали с намерениями популярных немецких политиков [664].

В Калининграде заработал филиал «Дойче банка», а немецкие предприниматели открыли магазины и рестораны, чтобы оказывать услуги потоку туристов из Федеративной Республики, хлынувших в область. В некоторых районах города таблички с названиями улиц сменили с русских на немецкие. Не упоминая о полноценном «аншлюсе», руководители немецкого бизнеса начали мечтать о демилитаризованном Калининграде, которому будет предоставлен специальный статус свободного порта и зоны свободной торговли. Пока они с энтузиазмом рассуждали о новом Гонконге на Балтике, действовавшая при поддержке Бонна группа реваншистов «Ассоциация немцев зарубежья» («Verein fur das Deutschtum im Ausland», VDA), не привлекая к своей деятельности особого внимания, занялась захватами земель в регионе [665].

Продвигаясь далее по побережью Балтики, немецкие ультраправые попробовали свои силы в Латвии. Иоахим Зигерист (Joachim Siegerist), немец, ставший гражданином Латвии в силу латышского происхождения своего отца, организовал в принявшей его стране политическую партию «Народное движение Латвии». На состоявшихся в октябре 1995 года выборах партия завоевала 15% голосов избирателей. С подобным результатом Зигерист внезапно стал заметной фигурой в политической жизни страны, даже невзирая на то, что немецкий суд приговорил его к 18 месяцам тюремного заключения за нарушения закона о расистских высказываниях. Ветеран кампании за освобождение Рудольфа Гесса, Зигерист использовал свои обширные связи среди немецких ультраправых, поддержавших его «вылазку» в латышскую политику [666].

Успех Зигериста стал отражением резкого «поправения», наступившего в Латвии после «холодной войны», когда отрицание Холокоста и обеление военных преступников поощрялись правительством. Латвийская молодёжь записывалась в возрождённое движение «Лесных братьев», изначально представлявшее собой профашистские ополченческие формирования, в годы Второй мировой войны сотрудничавшие с нацистской Германией и по собственной инициативе проводившие еврейские погромы. Одетые в форму старого образца, эти политические экстремисты патрулировали улицы Риги, столицы Латвии, как будто бы Гитлер одержал победу. Латвийское правительство также сформировало 15-тысячную военизированную организацию «Земессардзе» («Национальная гвардия»), в которую было включено два почётных подразделения ветеранов SS. В апреле 1993 года латвийский парламент почтил минутой молчания павших солдат «Латышского легиона SS». В том же году правительство Германии заявило, что будет выплачивать ежемесячную пенсию бывшим латышским эсэсовцам. При этом Бонн не соглашался на компенсации латышам, пострадавшим от гитлеровского режима [667].

Над военным лагерем, расположенным в затерявшейся в горах деревушке Клек, развевался флаг со свастикой. Таблички с сербскими названиями улиц были сорваны, а центральная площадь теперь получила новое имя: площадь Рудольфа Гесса. На рассвете там собрались солдаты в чёрной форме. Они пили джин и хвастались оружием. Это были члены интернациональной бригады неонацистов, прибывшие воевать за Хорватию, отколовшуюся от Югославии в 1991 году. Самые ожесточённые бои проходили в Боснии, где схлестнулись территориальные претензии хорватов, сербов и мусульман. Это повлекло за собой эскалацию насилия с обеих сторон.

В зону боевых действий на Балканах направилось две сотни добровольцев из числа немецких неонацистов. К ним присоединились правые экстремисты из Франции, Великобритании, Австрии, Испании, Португалии и Соединённых Штатов. Руководитель немецких неонацистов Кристиан Ворх благословил поход наёмников в своём издававшемся в Гамбурге журнале «Index»: «Несмотря на то что дома у “солдат политики” есть много срочных задач, мы считаем важным поддержать отважно сражающийся и страдающий народ Хорватии» [668].