Мартин Ли - Фашизм - реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Германские неонацисты получали из–за океана и другую помощь. Заместитель Кюнена Гюнтер Рейнталер (Gunter Reinthaler) часто ездил в Южную Америку, где собирал пожертвования от состоятельных сторонников нацистов. Часть средств использовалась на закупку вооружений у остатков некогда могучей Советской армии, все ещё размещавшейся на территории Восточной Германии. За 300 марок на улицах Берлина можно было практически свободно купить автомат Калашникова, а деморализованные советские солдаты обменивали гранату на бутылку водки. Дополнительное оружие и взрывчатку неонацисты получали в ходе нападений на советские военные склады. Там хранились противотанковые гранатомёты, динамит, оружие с лазерным наведением и другие технически сложные системы. «Достать оружие — не проблема. И никогда не было проблемой», — хвастался Кюссель [564].

Одетое в камуфляж войско Кюсселя проводило боевую подготовку в лесу близ Вены. Там они изучали различные способы убийств. На практических занятиях использовались набитые соломой чучела, одетые, как заключённые концентрационных лагерей — в полосатую униформу с нашитыми звёздами Давида. Кюнен и его ближайшие соратники считали подобные учения необходимой подготовкой к дню «Д», когда неизбежный военный конфликт приведёт к созданию Четвёртого рейха.

Однако в военной подготовке участвовали не все пришедшие в организацию. Большинство «деточек», как называли самых молодых членов, присоединившись к неофашистам, практически ничего не знало ни о Гитлере, ни о нацизме. Кюнен специально предупреждал своих заместителей о необходимости воздерживаться от тяжеловесных подходов к индоктри- нации. Новичков следовало подводить к пониманию политических идей постепенно. На первом этапе обсуждавшиеся вопросы должны были сводиться исключительно к жалобам на то, как союзники продолжают угнетать Германию. Чтобы успокоить чувство вины и возбудить гнев, подросткам говорили, что Холокост — ложь. Однако на этой стадии идеология вообще не играла большой роли. Главное было дать молодым людям, страдающим от недостатка идентичности, возможность почувствовать себя частью общего целого, испытать дух товарищества.

Кюнену повезло с тем, что в Восточной Германии было много впечатлительных молодых людей, которые после падения Берлинской стены утратили направление в жизни. Смущённые и беззащитные, они постепенно входили в жестокую субкультуру нацизма, который представлял собой тайный мир с собственным языком и мифами, своими героями и своими мрачными ритуалами. Коричневое отродье играло в видеоигры, где очки зарабатывались убийством иностранцев и направлением евреев в газовые камеры. Они слушали музыку скинхедов, что было своего рода способом связать вместе действующих членов общества и привлечь в его ряды новых людей. В Германии регулярно выступало приблизительно 50 рок–групп, пропагандировавших ненависть. Их песни о насилии и хаосе обычно продавались из–под полы. О национал–социалистической ориентации говорили и их названия: «New Storm Troopers», «Fetch the Rope», «Blood and Honor», «White Warrior», «Head Kicked In», «Rescue the Race», «Adolf Hitler, I Love You» («Новые штурмовики», «Тащи верёвку», «Кровь и честь», «Белый воин», «Проломленная голова», «Спасите расу», «Адольф Гитлер, я люблю тебя») [565].

9 ноября 1990 года Германия праздновала первую годовщину падения Берлинской стены в обстановке непрекращающегося насилия со стороны правых экстремистов. Представителей власти критиковали за то, что они забывают историю и не упоминают в своих выступлениях другое 9 ноября — «Хрустальную ночь». В следующем месяце в объединённой Германии прошли первые общенациональные парламентские выборы. Они ознаменовались победой Коля и его Христианско–демократического союза, завоевавшего 43,9% голосов. Любопытно отметить, что точно такой же, вплоть до десятых долей, результат показал Гитлер с нацистами на выборах 5 марта 1933 года — последних общегерманских выборах. Но никто не сравнивал Коля с Гитлером. Образ Гитлера приберегался для иракского диктатора Саддама Хусейна, чья армия незадолго перед этим вторглась в Кувейт.

Пока Соединённые Штаты бряцали оружием и угрожали Багдаду, Михаэль Кюнен связался с посольством Ирака в Бонне. Его усилия завершились подписанием меморандума о намерениях с иракскими официальными лицами, где указывалось, что Багдад будет финансировать и снабжать ан- тиеврейский легион, укомплектованный неонацистскими наёмниками из Германии и других стран. Так называемый международный «Корпус свободы» должен был оказать Ираку содействие в случае возможного вторжения со стороны Соединённых Штатов. Кюнен, который должен был возглавить первую бригаду добровольцев, высоко оценивал Саддама Хусейна как борца за свободу. «У нас общие замыслы — создание мест проживания для различных людей и рас в соответствии с их собственной культурой и традициями». Называя Кувейт «иракской Силезией», Кюнен утверждал, что арабы были не марксистами, а националистами — «такими же, как мы», более того, даже с общим врагом — «Соединёнными Штатами и поддерживающими их силы сионистами». Однако боевая ценность неонацистов, живописно круживших вокруг Багдада в форме SS, оказалась ничтожной. Как только на столицу Ирака стали падать первые бомбы, Кюнен со своим воинством поспешил обратно в Европу [566].