Мартин Ли - Фашизм - реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Рывок к национальному единству помог закрепить свою популярность не только Колю. Он сыграл на руку и Михаэлю Кюнену с его численно выросшими неофашистскими последователями. Армейская разведка США называла этих людей «наиболее важными представителями неофашистов в Федеративной Республике». Как только рухнула Берлинская стена, Кюнен и его ближний круг уже были готовы действовать. Они рассматривали Восточную Германию как плодородную почву для вербовки новых членов «Движения» (Die Bewegung). Именно так Кюнен называл свою полуподпольную сеть. В связи с этим он должен был сосредоточиться на установлении связей и развёртывании пропаганды на территории «упразднённой» ГДР [551].

Тридцатитрехлетний Кюнен много перемещался между двумя германскими государствами. Он утверждал, что восхищённые поклонники «буквально захлестнули» его в одном из городов восточногерманской Тюрингии, куда он приехал в январе 1990 года. В этом месяце Кюнен и его ближайшие помощники разработали проект, названный «Рабочий план „Восток”» (Arbeitsplan «Ost»), в соответствии с которым вся территория ГДР была поделена на несколько организационных зон. Для связи в каждый из регионов были назначены ключевые фигуры с Запада. План был опубликован во внутреннем информационном бюллетене неонацистов «Новый фронт» («Die Neue Front»). Он предусматривал тайные действия, необходимые для создания нескольких внешне независимых друг от друга организаций, включая и легальную политическую партию, которые должны были послужить прикрытием для национал–социалистов. «За всей легальной деятельностью должно стоять твёрдое, как сталь, идеологически надёжное кадровое ядро», информация о котором должна была оставаться в тайне

для непосвящённых. «Посторонние должны знать как можно меньше как о ядре, так и о его идейных установках, — пояснял документ. — Ядро должно оставаться в подполье» [552].

Соратники Кюнена организовали в восточноберлинском районе Лихтенберг сквот, ставший импровизированным местом жительства для 300 скинхедов–неонацистов, часто совершавших вылазки в другие районы города для нападений на «фиджийцев» (обобщённый термин, обозначающий всех выходцев из стран третьего мира). Вооружённые стальными прутьями и бейсбольными битами, они также принимали участие в ожесточённых стычках с антифашистской молодёжью, оканчивающихся многочисленными травмами с обеих сторон. Многие из этих нападений были спровоцированы группировкой «Национальная альтернатива» (Nationale Alternative), весной 1990 года использовавшей ночлежку в Лихтенберге в качестве своей оперативной базы. «Национальная альтернатива» под управлением Кюнена была одной из нескольких неонацистских группировок, которые возникли в больших и малых восточногерманских городах вскоре после падения Берлинской стены [553].

Одетый в короткую кожаную куртку и тяжёлые чёрные ботинки, председатель «Национальной альтернативы» Инго Хассельбах (Ingo Hasselbach) произносил зажигательные речи, в которых обличал иммигрантов, евреев и других мифических врагов фатерланда. Голубоглазый, с рублеными чертами лица высокий молодой немец вёл себя так, будто прошёл кастинг на роль местного лидера ультраправых. Родившийся в Западном Берлине Хассельбах ещё подростком бунтовал против коммунистического режима, сначала став своего рода хиппи, затем колючим блондинистым панком. В итоге он примкнул к восточногерманским бритоголовым, которые появились в стране в предыдущее десятилетие. В начале 1987 года, после ряда произошедших по различным поводам стычек с властями, Хассельбаха приговорили к шести месяцам тюремного заключения за выкрики «Долой стену!» на одном из общественных праздников [554].

Выйдя из тюрьмы, Хассельбах присоединился к «Фронту Лихтенберг» (Lichtenberg Front, по названию района в Берлине), банде бритоголовых из Восточного Берлина, мечтавших о свержении коммунистического строя и воссоединении фатерланда. Вечером 17 октября 1987 года несколько вооружённых цепями членов этой ультранационалистической группировки ворвались на рок–концерт, проходивший в берлинской Ционскирхе. Эта церковь была популярным местом встреч для пацифистов, анархистов и прочей диссиденствующей молодёжи, все ещё разделявшей социалистические идеалы. «Мы очистили церковь, — хвастался позднее Хассельбах. — Мы выкинули оттуда панков и избили их». Полиция наблюдала за кровавой свалкой, однако не вмешивалась в неё, дав скинхедам возможность уйти. Замедленная реакция правоохранителей породила волну слухов о том, что Штази (восточногерманская тайная полиция), возможно, использовала «Фронт Лихтенберг» для того, чтобы запугивать группы прогрессивных протестующих. Бернд Вагнер (Bernd Wagner), ранее возглавлявший в полиции Восточного Берлина отдел по мониторингу экстремистской деятельности, позднее подтвердил, что банды скинхедов иногда использовались в качестве инструмента против местного движения в поддержку реформ [555].