Олег Назаров - МЮНХЕН-1938 - Падение в бездну Второй мировой

Русинское население Подкарпатской Руси сочло целесообразным послать президенту Чехословакии Томашу Гарригу Масарику 10 февраля 1920 г. пространный меморандум, четко обозначив цивилизационные и культурные приоритеты карпатских русинов. «Наш русский народ, окруженный чужими, большей частью враждебно относящимися к нему народами, жил у подножия Карпат. русской культурой и христианской верой, поддерживаемый непоколебимой верой в лучшее будущее, ожидаемое им с Востока, от его брата, Русского великана, — говорилось в меморандуме депутации крестьянского сословия Подкарпатской Руси. — Наш народ не переставал надеяться, что рано или поздно он непременно должен слиться хотя бы культурно со своим могучим братом, родным ему по языку и вере. Эта чистосердечная мысль культурного единства с великим русским народом спасала нас до начала войны от полного народного ослабления» [410] Archiv tfSTAVU T. G. Masaryka (AUTGM), fond T. G. Masaryk, Podkarpatska Rus 1920, krabice 400. .

Однако национальная политика Праги вскоре вызвала разочарование карпато–русской интеллигенции и населения. Во–первых, официальные власти Чехословакии под различными предлогами затягивали выполнение своего обещания о предоставлении русинам широкой автономии, нарушая тем самым положения не только Сен–Жерменского мирного договора, но и Конституции Чехословакии 1920 г. Во–вторых, на протяжении 1920‑х гг. чехословацкие власти энергично способствовали политике «мягкой украинизации» карпатских русинов, поддерживая в силу различных политических соображений украинизаторскую деятельность в Подкарпатском регионе эмигрантов из Галиции в сфере культуры и образования.

Популярный в Подкарпатской Руси журнал «Карпатский свет», орган русофильского Общества имени Духновича, указывая на решающую роль чехословацких правительственных структур в развитии украинского движения в регионе, отмечал в 1931 г., что украинское движение было создано на Подкарпатской Руси искусственно, благодаря широкой моральной и материальной его поддержке со стороны некоторых высших инстанций. Симптоматично в этой связи, что один из главных проводников проукраинской политики Праги в Подкарпатском регионе в начале 1920‑х гг. Петр Эренфельд после своей отставки с поста вице–губернатора Подкарпатской Руси в ноябре 1923 г., отвечая на упреки своих оппонентов в исключительной поддержке только украинского направления в крае, ссылался на получение от чехословацкого правительства «прямого приказа» в этом вопросе, который он последовательно претворял в жизнь.

Русофильская пресса Подкарпатской Руси часто упрекала чехословацкие власти в щедрой финансовой поддержке украинских культурно–просветительских и образовательных проектов и в проукраинской кадровой политике в сфере образования на территории Подкарпатья, высказывая мысль о том, что без подобного содействия украинское движение в этом регионе не имело бы шансов на успешное развитие. «На Подкарпатской Руси голод, а правительство вместо того, чтобы побольше заботиться о голодающих, миллионы выбрасывает на украинизацию Подкарпатской Руси. “Просвита” уже третий миллион получает, а голодающий русский народ с отчаянием просит помощи» [411] AUTGM, fond T. G. Masaryk, Podkarpatska Rus 1922, krabice 401. , — писал в августе 1932 г. ужгородский «Карпаторусский голос», критикуя щедрую финансовую поддержку украинского культурно–просветительского общества «Просвита» со стороны правительства.

Любопытно, что «Просвита» стала объектом особой опеки и поддержки чехословацкого руководства буквально с момента своего создания. В роли всемогущего лоббиста «Просвиты» иногда выступал сам президент Масарик. Так, в своих заметках о положении в Подкарпатской Руси в мае 1921 г. Масарик в числе требуемых мер в данном регионе специально упоминал о необходимости более весомой финансовой поддержки «Просвиты», констатируя, что правительство выделило ему 25 000 [чехословацких крон], но «им необходимо 200 000» [412] AUTGM, fond T. G. Masaryk, Podkarpatska Rus 1922, krabice 401. .

Проукраинские позиции занимали такие влиятельные в межвоенной Чехословакии политические силы, как социал–демократы и католическая народная партия; при этом более консервативная часть политического спектра Чехословакии симпатизировала русофилам [413] Svoboda D. Ukrajinska otazka v ceskem mezivalecnem myslern a politice // Slovansky prehled. 2008. Oslo 4. S. 549. .

Некоторые чехословацкие политики обращали внимание официальной Праги на потенциальную опасность украинского движения для Чехословакии. В письме президенту Масарику 29 января 1931 г. лидер национальных социалистов и заместитель председателя сената ЧСР Вацлав Клофач указывал на традиционное германофильство украинского движения и его растущий ирредентизм. В качестве иллюстрации своих опасений он прилагал к своему письму популярную среди украинской диаспоры в Чехословакии открытку с картой будущей Украины. Изображенная на открытке карта будущей Украины отражала изрядные территориальные аппетиты украинских идеологов, охватывая всю Подкарпатскую Русь, восточную Словакию и простираясь от городов Кошице и Перемышль на Западе до Волги и отрогов Северного Кавказа на востоке и юго–востоке [414] AUTGM, fond T. G. Masaryk, Podkarpatska Rus 1931, krabice 403. .