Александр Шевякин - Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991)

d) Что в долгосрочной перспективе взаимное сотрудничество не принесет никакой пользы интересам коммунистического и некоммунистического мира, ибо эти интересы в основе своей несовместимы и противоречивы; и

е) Что спонтанное общение между отдельными людьми в управляемом коммунистами мире и отдельными людьми вне этого мира вредно и не может способствовать прогрессу человечества.

Ясно, что недостаточно добиться прекращения доминирования этих концепций в советской, или русской, теории и практике международных отношений. Необходимо также заменить их чем-то противоположным.

Этими противоположными концепциями могут быть:

a) Что для суверенных и равных стран возможно мирно существовать бок о бок и сотрудничать друг с другом, без всякой мысли или попытки доминирования одной над другой;

b) Что конфликт вовсе не обязательно является основой международной жизни и что люди могут иметь общие цели, не разделяя общей идеологической платформы и не подчиняясь единым авторитетам;

c) Что люди в других странах имеют законное право добиваться национальных целей, расходящихся с коммунистической идеологией, и что долгом здравомыслящего человечества является проявлять терпимость к идеалам другим, щепетильно соблюдать невмешательство в чужие внутренние дела на основе взаимности и использовать только приличные и достойные методы в международных отношениях;

d) Что международное сотрудничество может и должно приносить пользу интересам обеих сторон несмотря на различие в идеологической базе двух сторон; и

e) Что общение отдельных людей за пределами международных границ желательно и должно поощряться как процесс, способствующий общему прогрессу человечества.

Тут же возникает вопрос, является ли принятие подобных концепций Москвой целью, к которой мы можем серьезно стремиться и надеяться достичь, не прибегая к войне и к свержению советского правительства. Мы должны признать тот факт, что советское правительство, как мы его знаем сегодня, является и будет продолжать являться постоянной угрозой для спокойствия нашей нации и всего мира.

Совершенно очевидно, что нынешние руководители Советского Союза сами никогда не станут рассматривать концепции, подобные перечисленным выше, как по определению здравые и желательные. Равным образом очевидно, что для того чтобы подобные концепции стали доминировать в русском коммунистическом движении, потребовалась бы, учитывая нынешние обстоятельства, интеллектуальная революция внутри этого движения, что было бы равнозначно изменению его политической индивидуальности и отказу от его базовой цели — существования как отдельной и жизненно важной силы посреди идеологических потоков мира в целом. Такие концепции могли бы стать доминирующими в русском коммунистическом движении, только если, в результате длительного процесса перемен и разрушений, это движение переживет те толчки, которые дали ему жизнь и жизненную силу, и приобретет совершенно иное значение в мире, чем то, которое оно имеет сегодня.

Следовательно, можно заключить (и московские теологи наверняка быстро примут такое толкование), что говорить, что мы стремимся к принятию этих концепций Москвой, равнозначно тому, что нашей целью является свержение советской власти. Отталкиваясь от этого положения, можно доказать, что оно, в свою очередь, является целью, не достижимой невоенными средствами, и что мы тем самым признаем, что нашей целью в отношении Советского Союза является конечная война и насильственное свержение советской власти.

Было бы опасной ошибкой придерживаться такого хода размышлений.

Прежде всего, не существует временных границ достижения наших целей в мирных условиях. Здесь мы сталкиваемся с отсутствием установленной периодичности войны и мира, что не позволяет нам заключить, что мы должны достичь наших мирных целей к определенной дате. Цели национальной политики в мирное время никогда не следует рассматривать в статических рамках. Поскольку они являются основными и ценными целями, их нельзя достичь полностью и в четких пределах, подобно конкретным военным задачам в ходе войны. Цели национальной политики в мирное время следует рассматривать скорее как направления действия, а не как физические цели.

Во-вторых, мы полностью правы и не должны испытывать чувство вины, добиваясь разрушения концепций, несовместимых с миром и стабильностью в мире, и замены их концепциями терпимости и международного сотрудничества. Мы не обязаны просчитывать внутренние перемены, к которым может привести принятие подобных концепций в другой стране, равно как не должны чувствовать ответственности за эти перемены. Если советские руководители решат, что растущее преобладание более прогрессивной концепции международных отношений несовместимо с существованием их внутренней власти в России, то это их ответственность, а не наша. Это дело их собственной совести и совести людей Советского Союза. Мы имеем не только моральное право, но и моральную обязанность трудиться над повсеместным принятием достойных и дающих надежды концепций международной жизни. При этом мы имеем право не стесняться в средствах с точки зрения внутренних улучшений.